В районе города Смоленска заболела–обострение суставного ревматизма, попала в госпиталь в городе Гжатске № 1756 29 сентября 1943 года из которого была направлена для дальнейшего лечения в г. Ярцево, в 202 запасной полк. После выздоровления ей хотелось вернуться в свою воинскую часть. Она написала заявление и из Ярцево в поезде, нагруженном боеприпасами и продуктами прибыла в 251 стрелковую дивизию 31-й Армии, Западного фронта. Девушку направили на службу секретарём в военную прокуратуру дивизии. Роз-Мари рассказывала: «Через день ходила на передовую линию, проводила правовую пропаганду среди солдат, разъясняла законы на разных языках–узбекском, таджикском , татарском. Эта работа обеспечивала точное соблюдение законов военного времени, предупреждение преступлений и других правонарушений солдат. Помогая прокурору Шестакову А.Г,. скрипя пером, в блиндаже, бессонными ночами заполняла сводки о потерях– наших и противника. Слышно было , как разрывались снаряды. Одновременно выполняла задание начальника политотдела Целектора – проводила политинформации среди националов на переднем крае, читала боевые листки, приказы Верховного Главнокомандующего Сталина И.В., разъясняла план Ставки Верховного Командования.
Однажды зашла в канцелярию ,там сидел следователь Евгений Новиков, и говорит: «Ох как устала, снаряды так и сыпались вокруг нас, едва можно было укрыться». Он открыл ножом тушенку, они достали из голенища сапог ложки и вместе пообедали. «У нас есть немецкая горелка, вот посмотри, пить нельзя, может быть отравленная»,– сказал Евгений и вышел. Лена Еранова зашла, прилегла уставшая на топчан. Вдруг послышался гул самолётов, началась бомбёжка. Смотрю и глазам не верю – потолочная балка стала сгибаться. Роз-Мари закричала, успела только вскочить на ступеньки порога , упала, наполовину была засыпана землёй. Когда откапали, Шестаков и Новиков направили меня в госпиталь, где пролежала неделю».
Свободное копирование
