К концу мая буквально нечем было дышать.
Как-то наши камеры обошел председатель Комиссии Муравьев, важный и, по-видимому, двуличный человек.
Войдя ко мне, он сказал, что преступлений за мной никаких не найдено и, вероятно, меня куда-нибудь переведут.
Но все тянули, а я буквально погибала, и, конечно, если бы не заботы дорогого доктора, я бы не вынесла.
Вспоминаю, как я обрадовалась первой мухе; потом уже их налетела целая уйма, и я часами следила за ними, завидуя, что они свободно вылетали в форточку.
Слыхала, что другие заключенные много читают, я же только читала Библию, так как повести и рассказы не могли занять ума и успокоить сердце. Святое же Писание — навеки единственная и непреложная истина — помогало мне нести крест терпения.
Свободное копирование
