авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Lyudmila_Osipova » Мое блокадное детство - 20

Мое блокадное детство - 20

01.09.1943 – 30.11.1943
Янино, Ленинградская, Россия

После начала учебного года в школу пришел баянист и вместе с Серафимой Александровной отобрал самых голосистых ребят, и у нас организовался школьный хор. Мы разучивали русские народные и военные песни и с успехом выступали перед летчиками. На улице я встретила Витю Семенова, и он сказал, что приехала Клавдия Шульженко, и сегодня в клубе будет концерт, и она скоро придет на репетицию. Мы побежали к клубу. Актриса пришла в длинном пестром шелковом платье стройная и белокурая, и я, не зная её отчества, сказала:
- Здравствуйте, Клавдия.
- Ивановна, - добавила она, – здравствуй, девочка», - устало улыбнулась и прошла в зал. А вечером был концерт. Клуб был набит до отказа. Люди сидели в проходах на стульях и скамейках. Стояли у стен, толпились у двери. Клавдия Ивановна выступала в сопровождении эстрадного ансамбля. Ее встретили бурными аплодисментами. Она пела знакомые довоенные песни: «Андрюшу», «Руки», «Челиту», трогательную песню про маму и, конечно, знаменитый «Синий платочек». От нее я впервые услышала песню «Давай закурим», и она сразу взволновала м потрясла меня. Эта милая стройная женщина как будто рассказывала повесть о том, что придет время, окончится война, все вернутся к своим домам и любимым и будут долго говорить и вспоминать войну. Я подумала, что тоже много вспомню: Альку. Асю, папу и его слова «живи доченька», вспомню все, что мы пережили с мамой в блокаду и не забуду до конца своих дней. Спазма сжала мне горло. Я боялась, что расплачусь. Рядом со мной сидел капитан, он тяжело вздыхал, и я видела, что он тоже взволнован. Песня замолкла, какое-то мгновение стояла тишина, а потом грянул такой шквал аплодисментов, что, казалось, деревянные стены клуба не выдержат и рухнут. Все встали со своих мест, хлопали, кричали «Бис, браво, спасибо, Клавдия Ивановна», Шульженко растроганно улыбалась и низко кланялась, прижимая руки к груди. Летчики долго еще не отпускали ее, и она пела снова и снова, а я до сих пор храню в памяти этот чудесный неповторимый вечер.
У тети Лены Каменской старший, сын летчик Володя, воевал на фронте, он писал ей письма, а она, не умея читать и писать, по несколько раз просила перечитывать его мелко написанные листки. Я же писала ему ответы под диктовку тети Лены. И вдруг летом он неожиданно приехал в отпуск к матери. Тетя Лена плакала от счастья и не могла наглядеться на сына. Она сказала, что Володя совершил геройский подвиг, его наградили орденом и дали отпуск. Он привез матери продукты. Тетю Лену освободили от работы на 2 дня. Наши девушки-соседки решили в честь Володи устроить праздник. Они вымыли до бела пол в нашей большой просторной кухне, затопили плиту и стали готовить угощения. Девушки пригласили в гости знакомых летчиков, и тетя Лена на радостях выставила заветную бутылку водки. В кухне поставили 2 стола с закусками и выпивкой, и начался пир. Меня с мамой тоже посадили за стол. Пили за Володю, за его орден, за скорейшее окончание войны, за нашу победу. Хором пели песни, смеялись и шутили. Потом столы отодвинули к стенке, завели патефон и начались танцы. Я прилегла на кровать и не заметила, как заснула, и не слышала, как взрослые еще долго веселились и танцевали. Володя погостил у матери 4 дня и уехал на фронт. Как мы потом узнали, он вернулся с войны живой и здоровый, женился, у него родилось двое детей, и тетя Лена стала счастливой бабушкой.

Молоденькая дочка тети Лены, Катя, перед войной уехала в деревню к родственникам, она не успела вернуться в Ленинград, немцы заняли деревню, и Катя оказалась в оккупации. После освобождения Катя нашла мать в совхозе и стала писать ей письма. Я ей отвечала под диктовку тети Лены. Она писала, что при немцах посадила за сараем картошку, а тетя Лена спросила, когда тебе, дочка, лучше жилось до войны или когда ты посадила картошку за сараем. В войну существовала военная цензура, письма все тщательно прочитывались, и тетя Лена попала под подозрение. Однажды маму вызвали в бухгалтерию, за столом сидел чекист, он вытащил из кобуры пистолет и грохнул его на стол. Мама не испугалась. «Садитесь, - сказал он. - Ваша малолетняя дочь пишет под диктовку Каменской письма ее дочери, которая была в оккупации. Каменская спрашивает дочь, хорошо ли ей жилось при немцах. Мы знаем, что она ведет разговоры против советской власти, и вы должны это подтвердить и подписать протокол» Мама ответила, что тетя Лена не ведет никаких разговоров против советской власти, что она ненавидит фашистов и чуть не умерла от голода в Ленинграде. К ней недавно приезжал в отпуск ее сын-летчик, а потом мало ли что могла напутать в письме одиннадцатилетняя девочка.
- Значит, вы отказываетесь сотрудничать с нами и не хотите помочь и подписать показания против Каменской.
- Да, отказываюсь, - ответила мама – и ничего не подпишу. И чекист ее отпустил. Тетю Лену не тронули, и она спокойно продолжала работать в совхозе.
Ребята сказали, что в лесу поспела черника, особенно ее много в ельнике около аэродрома. Летчики не пропускали детей к летному полю, а в лесу протянули проволоку и на табличках, прибитых к деревьям, написали «минировано». Но мы знали, что это неправда и все равно ходили в лес и собирали чернику. В сентябре я пошла в школу в 4-ый класс. В школы было две комнаты, оборудованные под классы, в каждой стояло два ряда парт. В первой комнате, где вела уроки Евстолия Николаевна, на одном ряду сидели ученики перового класса, а на другом – третьего. В другой комнате на каждом ряду сидели ученики четвертого и второго класса. Занятия вела Серафима Александровна. В каждом классе училось по 7-8 учеников, и всего в школе было человек 30 учащихся. Серафима Александровна объясняла нам урок и давала потом задания, и мы самостоятельно решали задачи или писали упражнения. А потом она также занималась со вторым классом. Вот так у нас проходили занятия в течение всего учебного года. В 10 часов утра нас кормили завтраком, давали молочную пшенную кашу, чай и белый хлеб. Физкультурой мы занимались на школьной площадке, а когда наступила зима, катались по дороге на финках.
 В один из воскресных дней мама поехала в город, чтобы взять какие-то вещи из комнаты. Она вернулась к вечеру и сказала, что в левое крыло нашего дома попал снаряд. Он прошил три этажа и разорвался в подвале. В нашей комнате в одном окне выбило все стекла. В домоуправлении маме дали фанеру, и она вместе с Ниной Федоровной забила окно. Ленинград продолжали обстреливать немцы, а в нашем Янино было тихо и спокойно.
Маму перевели работать дояркой, она вставала очень рано и уходила доить коров. Теперь она чаще стала приносить мне молоко и даже угощала тетю Лену. Наверно, это тоже была нелегкая работа. Я видела, как она растирала руки и устало опускалась на стул, приходя домой.
Наступила осень. В моей памяти сохранилось мало событий за это время. Я ходила в школу. Наш хор выступал в клубе, иногда там показывали кинофильмы и проходили вечера танцев. А когда пошли дожди, я сидела дома и читала книги, которые брала у Серафимы Александровны. 

Дата публікації 25.05.2014 в 01:01

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: