В 50-ом оканчивает школу Шурик. Встал вопрос, куда идти ему дальше. Конечно, все это особая история, но коротко, как я это знаю и помню, расскажу и ее.
Сначала кусочек из воспоминаний Верочки Степановны, сестренки моей старшей. «Мама наша имела большую склонность к медицине, лечила всех народными средствами – соседей и родных, и даже кур. Имея «за душою» грамоты всего лишь один класс, она, конечно, и мечтать не могла о высшем или хотя бы о среднем специальном образовании. И вот, по очереди, всех нас, троих своих детей, настраивала мама учиться медицине. Сначала вроде бы уговорила брата моего, закончив семилетку, пойти учиться в медицинский техникум. Но он сбежал оттуда, закончил 10 классов, и кадровым военным стал».
Все так, но и не совсем так. Шурик мечтал о мореходке и поехал в Баку поступать в училище морское, но не прошел медкомиссию. Оказалось, что у него дальтонизм, наследственный дефект зрения, доставшийся ему от мамочки, и в обыденной жизни ничем себя не проявлявший, так как у него была самая безобидная форма этой болезни: он не различал оттенки голубого и серого тонов. Но для моряка именно эти цвета самые главные, и мечта брата рухнула. Кто-то посоветовал ему податься в Даугавпилское училище противовоздушной обороны, он поехал, и поступил. Так мой брат стал офицером. Учился он очень хорошо, и после окончания училища его оставили преподавателем на своей кафедре.
А зимой 1955 года он женился. Жена его – Мария Спиридоновна, в девичестве Федорова, была из местных, из семьи русских староверов. Звали мы ее по примеру брата Мариной. Брат жил на квартире у ее родителей и влюбился в нее сразу и бесповоротно. Он называл ее «синеглазка» за действительно громадные синие глаза, училась она в местном пединституте, на филфаке.
В 1957 году, 3 октября, когда Марина была еще студенткой, родился у них первенец – Игорек. Игорь рос чудесным мальчиком, этакий спокойный карапузик, как с картинки какой-нибудь, красивый, добрый, всегда в прекрасном расположении духа, и с ямочками на щеках. А менее чем через два года появился Степа – младший брат. Степу, чтобы дать Марине возможность доучиться в институте, привезли к нам, и он жил у нас в Кировабаде почти два года. Был он беленький-беленький, с огромными синими глазами, умненький, быстрый. Так и дальше было, когда в школу пошли. Игорь учился ни шатко, ни валко, и не потому, что не способен был усвоить премудрости наук. По характеру был он мальчик мечтательный, фантазер, и дома, и на уроках мог задуматься и улететь в мечтах далеко-далеко. Так, даже умудрился то-ли во втором, то ли третьем классе, остаться на второй год. Так и получилось, что младшенький догнал старшего, и дальше они уже учились вместе, но в параллельных классах. Степа учился легко, играючи, схватывал все буквально на лету, очень способный к наукам мальчишка был, да и вообще ко всему. А после окончания школы оба мальчика пошли по стопам отца в ДВАРТУ – Даугавпилское высшее артиллерийское училище ПВО имени Яна Фабрициуса.
Да, к этому времени стало училище высшим, инженерным, и брат уже не мог работать в нем преподавателем, так как не получил высшего образования. Но работник он был хороший, и его перевели начальником КЭЧ училища. Должность была очень хлопотная, и именно с нее он вышел на пенсию (в запас, как говорят у военных).
А у ребят судьбы сложились очень по-разному, хотя в чем-то и похоже. Степу с первого курса отчислили, потому что был он курсантом неуемным, самоволки и прочие нарушения дисциплины для него были не редкость и, вообще, очень скоро он понял, что армия не для его свободолюбивой натуры. И пошел он служить в армию солдатом, хорошо хоть засчитали ему тот год, что был курсантом, за службу. Служил в Литве, в погранвойсках, а, демобилизовавшись, приехал к нам в Ростов-на-Дону, и поступил учиться в университет. Сначала на рабфак – был такой факультет, подготовительный, а потом к нам на почвоведение. Еще на первом курсе женился на своей одногруппнице Свете Шионок, и через урочное число месяцев у них родился сын Дима.
Помогали им учиться все, кто мог. Светина мама взяла на себя заботы о внуке, я и дедушка, мой папа, помогали материально. Я, правда, деньгами не ссужала, самим часто не хватало до зарплаты дотянуть, но мы отдали Степе со Светой на время свою однокомнатную квартиру, и они жили в ней четыре года до самого окончания университета и отъезда по распределению в г. Грозный. К счастью, или к несчастью, в Грозном они не остались: места почвоведов оказались заняты, им дали открепление, и они уехали на родину Светы в Сочи. А там устроились работать недалеко от города, в горах, в чаеводческом совхозе. Света работала бригадиром чаеводов, а Степа – агрономом. Местечко называлось Солох-аул. Дали им квартирку, и все вроде бы ничего было, вскоре и сынок родился второй – Костя, да, видно, в несчастливый день приехали они в этот Солох-аул. Сыграл не последнюю роль в случившемся здесь несчастье и сложный Степочкин характер .
Воровали в совхозе, конечно, напропалую, и чай и орехи, и все подряд, что выращивали. Больше всех – начальство. И Степа решил вывести их на «чистую воду», несколько раз пытался искать правду, все не получалось, не такие же они дураки были, механизм присвоения «народного» добра был отработан хорошо. И тут произошел очень подходящий для расправы с правдолюбцем случай. Как-то вся семья была в сборе, кажется, было воскресенье, и вдруг прибегает соседка: драка на улице, пьяные дерутся, кто-то кого-то убивает. Степа, конечно, побежал вмешаться, не такой это был характер, чтобы отсидеться дома, да еще и прихватил с собой нунчаки, восточное холодное оружие - две короткие палки, соединённые цепью. Драка получилась крепкая, одному из дерущихся хорошо врезали, но все обошлось, к счастью, без смертоубийства, и даже без увечий. Но через две недели подал пострадавший, а был он каким-то дальним родственником директора совхоза, заявление в суд, что, мол, избили его бедного, покалечили, и показал на Степана. Все было огульно описано, но и свидетельские показания собрать умудрились, ведь все зависели от директора. И хотя кто кого в этой драке бил, и чьей рукой были поставлены те синяки, что засвидетельствовал врач, доподлинно известно не было, но Степан получил максимальный по этой статье срок – 4 года строгого режима. Отсидел он, правда, что-то около 2-х лет, вышел досрочно за хорошее поведение по амнистии. Так, наглядно, был преподан урок нашей семье на тему: «От сумы, да от тюрьмы не зарекайся». От папы моего, дедушки то бишь, чтобы не расстраивать его скрыли этот факт, хоть и не просто было выкручиваться почему от Степы ни слуху, ни духу (а дед очень любил своего внука-тезку). Света из совхоза уволилась, и жила все это время с родителями в Сочи. Вернувшись из колонии, Степа устроился работать на мебельную фабрику, кажется грузчиком, и именно там он встретил свою вторую жену – Наташу. А со Светой они разошлись. Так и живут, оба в Сочи, но врозь.
А что же Игорь? Игорь благополучно закончил училище, женился, еще будучи курсантом на девушке, в которую был влюблен еще со школы (она училась в одном классе со Степой), и по распределению уехал в Амдерму. Это городок на Новой Земле, где девять месяцев в году зима и полгода – ночь. Но Ирина, жена, за ним не поехала, была беременной. Родила сына, Максима, и опять не поехала: ребенку нужно солнце, нужны витамины. И то верно, нужны, но Игорь распределился в Амдерму по ее настоянию, была возможность поехать в Подмосковье, поступить в академию, а ей была нужна большая зарплата. И четыре года Игорь жил там один, а на пятый – встретил Лену. Классическое продолжение истории. Слезы, угрозы, поход Ирины к парторгу, но парторг, увидев ее, сделал большие глаза и сказал: «А разве Качанов был женат, я и не знал». Вот так-то.
Живет сейчас Игорь в Мончегорске, это в Мурманской области, уже ушел из Армии, и работает на заводе, но успел объехать пол Союза, в том числе и в Семипалатинске послужить пришлось, и почти на родине деда в Алтайском крае. У них с Леной две дочки – Настя и Катя, они живут в Воронеже. А Ирина вышла замуж за иностранца и уехала с сыном в Голландию. И живет теперь Максим, сын Игоря, где-то в Голландии, занимается фотодизайном. Я видела его фотографию - копия папа...
Вот почему я написала, что, несмотря на очень большое несходство характеров и судеб, в чем-то жизнь у братьев, моих племянников, получилась похожей. У обоих не сложилась первая семья. Впрочем, как и у их отца, моего брата.
Нелады у них с Мариной начались еще тогда, когда ребята учились в школе. Что у них там конкретно произошло, я толком не знаю, а потому и говорить не буду. Так или иначе, но они разошлись незадолго до выхода брата на пенсию, и он совсем вольным приехал в Кировабад в начале 80-х. Там устроился на работу в НИИ, ведь руки у него были золотые, и голова светлая, технически «подкованная», получил квартиру от военкомата, и через некоторое время женился на Гале.
Эта русская женщина, приехала в Кировабад вместе с мужем, тоже военным, но тот умер, и она осталась совершенно одна, потому что детей у них не было. Так и встретились они, «два одиночества». Потом переехали в Воронежскую область, в село, где жила сестра Гали. Много еще всего было за эти почти двадцать лет, и на Украине они с Галей прожили несколько лет в городе шахтеров Кривой Рог, и в Ростове несколько месяцев пожили, но если все подробно описывать, получится многотомник...
А в 2009 году, в феврале месяце, ушел из жизни мой брат, умер в больнице. Сгубила его бронхиальная астма...
