Часам к пяти мы сели с моим спутником в поезд Вологда- Ярославль- Москва. Попали в привилегированный, но довольно необычный вагон. Вероятно, это был раньше вагон ресторан. Во всяком случае, он не был разделен на купе, но в одной общей зале были расставлены стулья, на которых мы разместились. Ночью это было утомительно. Народу было много, но не слишком, никто не стоял. Среди пассажиров выделялась группа, человек шесть-восемь, молодых красных офицеров, только что кончивших военное училище. Все они побывали на Северном фронте и сейчас не то ехали в отпуск, не то их переводили на другой фронт. К моему огорчению (должен в этом признаться), они производили скорее хорошее впечатление. Совсем молодые крестьянские или рабочие парни, с настоящими русскими лицами, что среди красных редко, аккуратно одетые, они держали себя подчеркнуто вежливо и скромно. Видно было, что они страшно довольны, что стали офицерами и вышли в люди. Культурный уровень их был очень низкий, примитивный, и голова забита большевистскими лозунгами со смесью некоторого патриотизма. Они с удовольствием рассказывали, как побили англичан у Мезени и даже взяли в плен несколько человек! Со мною они охотно и любезно разговаривали, им и в голову не приходило, кто я такой. На ум пришли грустные мысли: не так-то легко будет разбить Красную армию. Эти –то будут сражаться! И вместе с тем мне стало их даже жалко: как это большевикам удалось околпачить этих в сущности хороших русских людей.
На платформах встречных станций, чем ближе к Москве, тем больше стояли толпы народа в ожидании поезда, но в наш вагон их не пускали, мы ведь были привилегированные. На платформе города Александрова, куда я на минутку вышел, меня окликнул из толпы один московский знакомый. Он смотрел на меня с удивлением, недоумевая, что я здесь делаю. Вероятно, он полагал, что я уже давно уехал из Москвы к Белым. А я смотрел на него с опаской. Тоже не зная, какие у него отношения с "товарищами". Мне было неприятно, что по дороге к линии фронта меня кто-то узнал. В общем, мы ничего существенного друг - другу не сказали, никаких планов не раскрыли, и я оставил своего знакомого в состоянии неудовлетворенного любопытства. Но и он боялся или стеснялся меня спрашивать.
В послеполуденные часы 19 августа/1 сентября мы благополучно прибыли в Москву. От Ярославского вокзала до Кудриной-Садовой, где я остановился у моих родственников, выехавших с тех пор на Запад, пришлось идти пешком. Трамваи, правда, ходили, но были так переполнены, что нечего было и думать попасть на них с вещами. Вещи мы положили за плату на двигавшегося в том же направлении ломовика, а сами пошли рядом. В то время грузовых автомобилей в Москве было сравнительно немного, и на улицах преобладал ломовой транспорт. Дом, где я остановился, был частично реквизирован представительством нашей строящейся железной дороги. Это во многом облегчало предстоящие нам еще хлопоты. Я точно не помню все учреждения, где нам пришлось побывать, для окончательного оформления бумаг к отъезду, но, в общем, дело происходило следующим образом.
Свободное копирование
