Весь день прошел в тревоге. Мы понимали, что в любой момент немцы могут подтянуть сюда большие силы. В этот день мы должны были переправиться через Горынь и затем на протяжении нескольких километров продвигаться вблизи железнодорожной станции, где находился немецкий гарнизон. Гарнизон, безусловно, был осведомлен о сражении у Лютинска и о нашем предстоящем марше вблизи железнодорожной станции. Письмо нашего штаба они, наверное, уже получили.
Штаб запросил Москву, как поступить: идти вперед или вернуться на старое место. К вечеру поступил ответ: идти вперед. Когда обоз тронулся в путь, внезапно появились немцы и начали обстрел леса. Завязался бой, продолжавшийся около получаса. Потеряв человек двадцать-тридцать убитыми, немцы в панике бежали, не успев даже забрать своих убитых солдат.
С наступлением вечера мы тронулись в путь. От леса до реки было километров десять. Когда подошли к реке, мы, соблюдая тишину, стали переправлять подводы в первую очередь с ранеными. Когда закончилась переправа, мост развалился. Благо, что река в этом месте неглубокая, мы все благополучно переправились, кто верхом на лошади, кто вплавь.
С тревогой пошли мы в направлении железнодорожной станции. Ночь, как назло, была светлая, и немцы могли издалека обнаружить наш обоз. Мы шли в состоянии полной боевой готовности. Нас главным образом беспокоила судьба раненых. Каждая минута казалась нам годом.
Мы приближались к станции Бяла над Горынью. Получалось, что мы лезем прямо в пасть к зверю. Подходили все ближе и ближе. Немцы стали пускать осветительные ракеты. Мы были совсем близко, но они не стреляли. Вот мы уже в нескольких метрах от станции. Оружие партизан направлено в ее сторону, но вокруг спокойно.
С тревогой и нетерпением прошли мы станцию и стали все дальше и дальше отдаляться от немецких дотов. Вблизи был небольшой лесок, а за ним — большой лес, тянувшийся на тридцать километров до самого села Озеры на Волыни. Там в лесу мы были уже вне всякой опасности.
Свободное копирование
