Проснувшись, мы с Людмилой Владимировной решили пойти вперед по тропе, пока проводники соберут лошадей и навьючат их. Минуты через две после заворота тропы за скалу мы очутились совершенно одни в дикой пустынной природе, а еще через несколько минут внезапно налетело грозовое облако и пошел проливной дождь такой силы, что кругом нас по склонам горы полился сплошной поток воды.
Мы немного поднялись на склон горы и присели у громадного камня, защищавшего от катившихся с горы струй воды. Молнии сверкали на одном уровне с нами, так как мы находились в самом грозовом облаке; раскаты грома в горах были оглушительны. Людмила Владимировна шептала: «Мы не переживем этого дня; я сойду с ума». Я не испугался, потому что пришлось ее успокаивать. Но через несколько минут и я побледнел от ужаса. По склону горы покатилось несколько камней и комьев земли и пронеслись мимо камня, под защитою которого мы сидели. Эти камни и комья могли быть предвестниками большого обвала. Я схватил жену за руку и мы бросились на тропу, нашли в долине пригорок и стали на нем в расчете таким образом быть защищенными от обвала. Гроза скоро прошла, но наши проводники и Чеботарева все еще не показывались. Оказалось, что при первых ударах грома лошади испугались и разбежались; пришлось затратить немало времени, чтобы поймать их.
Все ручьи пересекавшие дорогу налились водою и бурно текли, затрудняя нам путь. Один из них оказался настолько широким, бурным и глубоким, что пришлось перебираться через него верхом. Это было нелегко, потому что течение было слишком быстрое, дно ручья состояло из круглых, скользких камней и лошади с трудом находили место, куда можно прочно поставить ногу. Сначала переправились на другую сторону русский проводник и дамы. Затем настала моя очередь.
Моя лошадь была навьючена двумя чемоданами и сидеть было на ней очень неловко, растопырив ноги над чемодана ми; к тому же в руках у меня была большая соломенная шляпа О. М. Чеботаревой. Сделав несколько шагов, лошадь испугалась и заупрямилась, проводник подтолкнул ее сзади; она споткнулась и упала. К счастью она не придавила меня, я высвободился из‑под нее, но меня понесло бурным потоком; я цеплялся рукою за камни, но они были скользкие и меня несло водою дальше; еще минута и я низвергнулся бы со скалы, но в это время проводник татарин подхватил меня и помог мне выбраться на берег. Курьезно, что в левой руке у меня оказалась шляпа Чеботаревой, которую я так и не выпустил, барахтаясь на дне под водою.
Два проводника и я перебрались через ручей, взявшись за руки и вместе сопротивляясь стремительному течению воды. Жена моя всех этих приключений не видела, — обе дамы ожидали меня верхом на лошадях за выступом скалы.
Спасителю своему при расставаньи я подарил часы. Русский проводник надел на меня свой кожух, я был мокр с ног до головы, вода лила с меня ручьями. Весело и бодро продолжали мы свой путь. Клухорский перевал становился все живописнее. Начинался спуск на южную сторону Кавказского хребта и мы торопились добраться до зоны, на которой начинают расти кустарники, и где можно найти сухой валежник для костра. Стало смеркаться, южная ночь наступает быстро. Пришлось заночевать прямо на тропе. С одной стороны ее поднималась почти отвесная скала, а с другой мало пологий склон поросший кустарником. Мы разостлали бурки для ночлега, а проводники набрали сухих веток для костра, нащупывая их ногами, потому что стало уже совсем темно. Белье мое в кожаном чемодане оказалось совсем сухим, так что можно было переодеться. Через полчаса мы весело ужинали при свете костра. Легли мы все пятеро рядом; я был на одном из краев ряда. Старик–охотник рассказывал, что на тропе случается встречаться с медведем и, пошучивая, говорил, что не ручается за мою безопасность. Уснули мы крепко, подложив седла под головы, и утром были бодры и здоровы; благодаря чистоте воздуха и почвы девственной природы горных вершин даже насморка не было ни у кого после передряг предыдущего дня.
Вскоре мы очутились среди лесов южного склона; гигантские деревья разных пород, дубы, кедры восхищали нас. Боновые долины и пропасти были одна другой живописнее. Жаль было, что эти красоты природы так мало доступны туристам. К полудню мы добрались до первой небольшой деревни, где жили русские крестьяне. Старик–охотник передал нас своему знакомому, который взялся довезти нас до Цебельды, и мы распрощались со своими проводниками.
Свободное копирование
