Мы были социалистами — членами Молодой гвардии. Нашим спасением стали идеи. Нам не надо было доказывать существование классовой борьбы при помощи книг. Социализм придавал жизни смысл — бороться. Опьяняли манифестации под красными знаменами, которые тяжко нести, когда недосыпаешь и недоедаешь. На балкон Народного Дома возносился сатанинский чуб, выпуклый лоб, искривленный рот Камиля Гюисманса. Мелькали воинственные заголовки «Гер сосьяль». Гюстав Эрве, лидер бунтарского крыла французской соцпартии, организовал среди своих читателей опрос: «Следует ли его убить?» (это было в период правления Клемансо, только что пролилась кровь рабочих). Позже, после больших процессов над антимилитаристами, беглецы из Франции доносили до нас дыхание боевого синдикализма Пато, Пуже, Брутшу, Ивто, Гриффюэля, Лагарделя (большинство из них уже умерли; Лагардель стал советником Муссолини и Пете-на...). Вырвавшиеся из России рассказывали нам о мятеже в Свеаборге, взорванной одесской тюрьме, казнях, всеобщей забастовке октября 1905 года, днях свободы. Я посвятил этому свой первый доклад для Молодой гвардии социалистов Икселя.
Молодежь нашего возраста говорила о велосипедах или женщинах, не стесняясь в выражениях. Мы же были целомудренны, полагая, что судьбой нам уготовано нечто большее. Без всяких теорий юность сама открыла нам новый аспект проблемы... На кривой улочке, в глубине сырого коридора, завешанного разноцветным бельем, жила знакомая семья. Мать, массивная, подозрительная, сохранившая следы былой красоты, распутная старшая дочь с гнилыми зубами и удивительная младшая, тип чистой испанской красоты, грациозная, с ослепительными белками бархатных глаз и губами, подобными цветку. Когда она проходила мимо под конвоем своей мамаши, ей едва удавалось поприветствовать нас улыбкой. «Вот так, — сказал однажды Раймон, — повели учиться танцам, пасут для какой-нибудь старой богатой сволочи...» Чтобы вникнуть в проблему, пришлось прочесть книгу Бебеля «Женщина и социализм».
Свободное копирование
