Больше всего запомнились в техникуме месяцы практики, куда мы отправлялись каждую весну. На первом курсе - в Москве, на фармацевтической фабрике напротив завода АМО (первого отечественного автозавода, на базе которого был построен ЗИС, после XX съезда ставший ЗИЛом). Впечатление осталось какое-то дикое. Моя, например, функция (это называлось: практика на рабочем месте) сводилась к тому, чтобы время от времени заливать в движущийся чан химикаты из больших бутылей. Вручную! Поднимая каждую такую тяжеленную бутыль, я не раз думала, что будет, если у меня начнется припадок. Но обошлось.
На втором курсе мы занимались уже более осмысленным делом на вискозной фабрике в Мытищах: снимали планы цехов и расстановки оборудования. Последняя, преддипломная, практика на третьем курсе была на такой же фабрике в Ленинграде и стала незабываемым событием.Я впервые попала в этот город, да еще в мае-июне, на белые ночи. Это была весна 1934 года. В городе оставалось еще многое, потом на разных этапах и по разным причинам уничтоженное. В первозданном виде сохранялись еще дворцы — и в городе и в окрестностях. Даже в Зимнем дворце, кроме Эрмитажа, были открыты для посетителей музейные комнаты — покои царской семьи. Помню, как поразил меня огромный зал - вероятно, детская игровая комната с горкой для катания посредине и с необъятным диваном, где, по рассказу экскурсовода, Николай II любил валяться со всеми детьми. Удивляло невероятное количество фотографий на стенах, снятых самим царем и членами его семьи. И хотя мы прекрасно знали о будущей судьбе жившего в этих комнатах дружного семейства, это совершенно не задевало сознания. Уничтожение главы ненавистного режима во время великой революции казалось столь естественным...
Мы бегали по городу, ошалев от весны, самостоятельной жизни, обилия впечатлений. Фабрика наша была на Охте. Мы работали уже мастерами в цехах и собирали материал для дипломных проектов - каждый по тому или иному этапу технологии производства искусственного шелка. Мой цех, прядильный, оказался самым противным: я вся пропахла сероводородом, игравшим важную роль в реакции превращения жидкостей, просачивавшихся через тончайшие трубочки, в нити.
Мы жили на частных квартирах в поселке близ фабрики, работали с 8 до 4-х, а потом наступало свободное, наше время. Мы отправлялись в город и часто бродили по центру до того, что разводили мосты через Неву и нельзя было попасть к нам на Охту. Случалось ночевать, то есть просиживать всю белую ночь на ступенях Исаакиевского собора. И хотя в Ленинграде жили две семьи моих родственников - дядя Саша Шай-кевич с семьей и недавно вернувшиеся из Америки дядя Боря и тетя Соня Немковские, но я у них почти не бывала, а уж переночевать и в голову не приходило. Кроме всего прочего, яркими впечатлениями стали ленинградские театры. В Москве я не так уж часто ходила в театр, а здесь мы старались ничего не пропустить, особенно в Мариинском - и всякий раз это был праздник.
Поразило меня приключение с цыганским гаданьем — впоследствии это еще повторилось. Мы с Ирой Волковой как-то в выходной день (тогда и вплоть до 1940 года была пятидневная рабочая неделя, а каждый шестой день выходной) отправились на рынок на Охту, и в рыночной толкучке к нам привязалась молодая, очень красивая цыганка, предлагая погадать за какие-то мелкие деньги. Ира согласилась не сразу, а лишь, когда цыганка, удерживая ее за платье, завопила: «Имя суженого скажу! Имя будущего мужа скажу!» Тут Ира, ежедневно писавшая в Москву своему жениху Бобу Бромлею, остановилась и с изумлением услышала, что цыганка называет имя Павел (Боба на самом деле так и звали, но реально, говоря и с ним, и о нем, называли только Боб или Бобок). Тогда и меня взяло за живое, и, хотя у меня не было никого похожего на жениха, я тоже сунула в руки гадалке монетки и попросила:
«И моего назови!» Взглянув на мою руку, она сказала: «Тоже Павел» и ушла, сразу исчезнув в толпе.
По дороге домой, мы дружно смеялись, предположив, что она сразу не могла придумать другого имени. А единственный мой знакомый с таким именем, Павлик Ямпольский, живший в Одессе, просто не пришел мне тогда в голову в качестве «суженого». Вот что бывает!
Свободное копирование
