Школу сержантов мы закончили в феврале. И вот нас направляют на формирование для отправки на фронт в так называемую маршевую роту.
23 февраля 1944 года, в День Красной Армии, наш маршевый эшелон отправился в сторону фронта — на запад.
—Едем на север! — делали вывод солдаты, судя по своему обмундированию.— На юг в валенках не повезут...
В вагоне 70 человек. 70 голов — бесшабашных и тихих, беспокойных и молчаливых, разных возрастов — от 18 до 50 лет.
Участник войны — один. Сибиряк, здоровый мужчина лет сорока, хороший дядька — все знает, много рассказывает о боях, в которых участвовал, о госпиталях, в которых валялся, о бабах — любил приврать.
Вот Куликов — высокий, стройный, веселый солдат. Вот Горбачев — детина, от которого нары гнутся. Мишка Яненко — баламут. «Старик» Шишкин, 1895 года рождения. Колька Кулешов — десятиклассник, умница, мечтатель. Ивлев и Филин, земляки из Магнитогорска, оба бесшабашные, задорные. ещё бы! Наконец-то на фронт! Мы минометчики! Мы дадим фашистам перцу!
Не знает Ивлев, что куски его тела мы будем вылавливать в Висле, не знает его земляк Филин, что мы дадим залп на его могиле в городе Казимеж на берегу Вислы и будет по-бабьи выть наша Зойка -почтальонша у его гроба — не от любви (любви ей хватало), от человеческой жалости...
В маршевой роте у нас был новый старшина — Банников. Мы его звали Товарищ Тот... Прозвище это он сам себе приклеил, ибо в темноте, не зная ни одной фамилии, обращался к солдатам:
—Товарищ, тот, который вчера ходил за керосином, зайдите, пожалуйста, к старшине!
Наш старшина рожден с улыбкой у рта — такое у него лицо и такие веселые глаза. Он погибнет в разведке: будучи схвачен немцами, взорвет фанату...
Прибыли в Муром. Там выпускники Рязанского пехотного училища «получили» нас для прохождения нашей дальнейшей службы и для собственной стажировки...
Свободное копирование
