22 мая. На крейсере тихо. Слышны только стоны раненых. Офицеры и команда заметно пали духом. Сегодня воскресный день. На внешнем рейде с утра до вечера большое оживление: снуют, описывают круги возле нас шлюпки, катера, яхты, пароходики с любопытствующей разнаряженной публикой, поминутно щелкающей затворами фотографических аппаратов. Вид наших крейсеров крайне печальный: борта, трубы ободраны, зияют огромные пробоины, краска обгорела, у "Авроры" передняя мачта сбита до половины, заклинившиеся орудия торчат хоботами в разные стороны; матросы, загоревшие, как негры, обносившиеся до последней степени во время плавания, выглядят жалкими оборванцами. На пароходиках мы разглядели рожи японцев. То-то, должно быть, радовалось их сердце. Среди них находился и японский консул, как мы узнали впоследствии.
Мы не пустили к себе на борт ни назойливых корреспондентов, ни фотографов. Адмирал отправился утром с визитом к начальнику американской эскадры контр-адмиралу Трэну, которому изложил положение судов отряда и спросил, можем ли мы надеяться на то, что нам будет дан известный срок для заделки пробоин, разрешение нагрузиться углем, принять необходимые запасы и выйти в море. Адмирал Трэн заявил, что для решения всех этих вопросов ему необходимо снестись с Вашингтоном, но что, насколько он понимает существующие постановления американского правительства относительно захода судов воюющих держав в американский порт, правительство должно дать срок для приведения судов в состояние, обеспечивающее им безопасное плавание, и разрешить принять необходимые запасы угля и прочих предметов в количестве, достаточном для того, чтобы дойти до первого русского порта. Тотчас же была назначена комиссия из американских инженер-механиков для определения сроков, необходимых для приведения каждого из наших судов в состояние, обеспечивающее безопасное плавание. Кроме того, адмирал Трэн любезно предложил свезти наших раненых в морской госпиталь в Кавите (военно-морская станция американского флота в 7 милях от Манилы). Аналогичные же предложения были получены адмиралом Энквистом и от военного начальства, и от городского муниципалитета. Последние два предложения были с благодарностью отклонены, так как уже было решено поместить тяжелораненых в морской госпиталь.
Вскоре на "Аврору" прибыл г-н Генри Жорж, заменявший французского консула на время его отсутствия. Состоялась назначенная адмиралом Трэном комиссия для осмотра повреждений. Судам пришлось снять временные заделки пробоин, поставленные с таким трудом. Комиссия пришла к заключению, что для приведения судов в состояние, при котором им будет обеспечена безопасность плавания, необходимо дать разные сроки. Минимальными из них являлись для исправления "Олега" - 60 дней, "Авроры" - 30 и "Жемчуга" - семь дней.
В ожидании решения участи наших раненых работа на перевязочном пункте шла своим порядком. Я предложил по семафору услуги по рентгеноскопии своим товарищам, и врачи крейсеров "Олега", "Жемчуга" доктора Аннин, Викторов и Ден привезли мне своих раненых. Так как ожидалось, что "Аврора" примет уголь и тотчас же уйдет в море, быть может, на север кружным путем, то, на всякий случай, поставщикам был экстренно заказан запас перевязочного материала. Эту ночь заснуть не удалось: пришлось спешно доканчивать скорбные листы наиболее тяжело раненных, которых предполагалось сдать в американский морской госпиталь.
Свободное копирование
