Несколько минут спустя в темноте с правой стороны обрисовался силуэт какого-то судна, со страшной быстротой несшегося на "Аврору". Оно было уже так близко, что можно было разглядеть светящийся фосфоресцирующий бурун у него под носом. Без сомнения, это полным ходом несся в атаку японский миноносец. Оставшиеся восемь орудий правого борта были моментально наведены.
Тут в полном блеске выказалась дисциплинированность аврорских офицеров и команды. Не произошло ни малейшей паники. Ждали приказания стрелять, хотя каждое мгновение было так дорого. Темная масса быстро росла, обрисовались две трубы, две мачты... Это не мог быть миноносец. С переднего мостика короткой вспышкой сверкнул луч прожектора и осветил... "Мономах". Он шел ходом не менее 16 узлов, о чем можно было судить по громадному буруну под носом, шел прямо на пересечку нашего курса и от правого борта "Авроры" находился на расстоянии каких-нибудь двух-трех кабельтовых, не более. Все отбежали с юта к середине судна, ожидая удара в корму. Много надо было положить руля на обоих судах, а, главное, успеть это сделать, догадаться, не растеряться, чтобы избегнуть неминуемого столкновения. При таком бешеном ходе оно привело бы к гибели обоих судов.
"Мономах", на мгновение ослепленный нашим прожектором, вильнул влево (радиус его циркуляции крайне мал, он ворочается "на пятке"). Мы [тоже] уклонились влево, и опасность столкновения миновала. Вслед за тем "Мономах" так же быстро исчез в темноте, как и появился, а несколько минут спустя в том направлении, где он скрылся, засверкали прожектора и загремели выстрелы. Это отстреливался "Мономах", атакованный миноносцами. Несколько снарядов пролетело в нашу сторону.
До десяти часов вечера накрапывал мелкий дождь, мешавший распознаванию окружавших предметов. В девять часов "Олег" взял курс на W. Казалось, это удаляло нас от района действий миноносцев, но, потеряв свое место на карте в силу многочисленных поворотов и зигзагов в стороны, мы, быть может, рисковали выскочить теперь прямо на скалы Цусимы.
В 9 ч 30 мин у нас произошел досадный эпизод: изолятор от беспроволочного телеграфа (еще днем сбитый со стеньгой) задержался на пеньковом тросе и попал вместе с ним в пробитое снарядом отверстие средней трубы. Трос загорелся, тлел и давал сильные искры. Так как он находился высоко, то никакими усилиями не удавалось потушить его; вода из помп не доставала, а влезть по раскаленной трубе было нельзя. По временам вырывалось пламя, било высоко. С этим досадным развевавшимся по ветру факелом, указывавшим наш путь, "Аврора" шла до часу ночи, пока он сам не потух.
Свободное копирование
