Дело близилось к вечеру. Броненосцы во главе с "Бородино" стали опять ложиться на курс NO 23°, ведущий к выходу из Цусимского пролива. За "Бородино" близко шел "Орел", далее - сильно отставшие "Николай I", "Апраксин", "Сенявин", "Александр III", "Ушаков", "Сисой Великий", "Наварин" и "Нахимов". Интервалы меж судами были уже сильно неправильны.
Слева от броненосцев находились "Олег" и "Аврора", еще левее остальные крейсера, транспорты, миноносцы, валившие нестройной кучей. Из броненосцев не хватало "Суворова" и "Осляби", из крейсеров - "Урала", из транспортов - "Камчатки" и "Руси". Миноносцы были все налицо. "Буйный", на котором находились тяжелораненый или умерший от ран, как мы думали, адмирал Рожественский и часть команды, спасенной с "Осляби" (175 человек), был виден далеко в тылу эскадры.
Слева "Аврору" в полутора кабельтовых расстояния обгонял "Алмаз". Нам были видны его пробоины в носу, в корме, развороченный фальшборт, разбитая фок-мачта. Развевались уже известные нам два трехфлажных сигнала. Видневшиеся на переднем мостике, на спардеке алмазовские офицеры раскланивались с нашими, махая фуражками. За "Алмазом" шла "Светлана", сильно сидевшая носом. Волны заливали ее верхнюю палубу. Госпитальных судов с утра никто так и не видал. Про них даже и думать позабыли. "Жемчуг" и "Изумруд" были тут же. Все время боя они вертелись, крутились, бросались под огнем спасать людей, но неудачно. Назначение этих судов в бою так и осталось непонятным.
Свободное копирование
