У меня отпуск. На два дня, больше не могу. Думал немножко успокоить свое сердце, но не получилось. Чертова аритмия мешает думать и писать. Странное ощущение беспокойства в груди. Вот экстрасистола - бухает, как колокол ударяет под ребрами. Вот трепыхаются частые-частые удары - не исключено, что это желудочковая тахикардия, нехорошая вещь. Я будто вижу свое сердце. Как оно судорожно вздрагивает при экстрасистоле, как замирает после нее, как беспорядочно трепещет, словно пойманная птица. Сколько раз видел эти фокусы на операциях и дрожал: "Сейчас зафибриллирует!" Тогда я массирую, сжимаю между ладонями, пока ребята приключат дефибриллятор. Но сейчас я почему-то не пугаюсь, хотя дефибриллировать меня некому. А чего бояться? Все равно изменить нельзя. В лечение не верю.
Поэтому завтра пойду на работу. Уже назначена операция. Нетяжелая, всего лишь межпредсердный дефект. Только вот девочка маленькая. Боюсь детей оперировать. Но страх этот хочу преодолеть.
(Почитай, Амосов, что пишешь: ведь ты не веришь в смерть! Потому и кокетничаешь: "Не боюсь".) Так уж разум устроен - живущий в смерть не верит. Просто я, как кардиолог, знаю вероятность, но она не столь велика, чтобы меня согнула.
Приходила Люда П. Четыре года назад я вшивал ей два клапана. С очень большим риском. Была замученным бледным подростком. Сейчас расцвела. Учится в медучилище. Приятно было ее видеть. Без таких встреч - не выдержать бы и смертей...
Свободное копирование
