На снимке: Мария Сергеевна Бутурлина с детьми.
Слева направо: Мария Сергеевна (дочь, в последствие в замужестве Салтыкова),
Дмитрий Сергеевич, Александр Сергеевич, Мария Сергеевна (мать), Сергей Сергеевич
Постепенно жизнь в стране стала налаживаться. Пришёл НЭП, в магазинах появились продукты. Дедушка стал работать в. Торгово-Промышленном обществе взаимного кредита заведующим столом договоров.
Мама помнит, как они летом в выходные всей семьёй иногда с утра выходили из дома. Сначала шли на кладбище к Володе. Потом заходили в магазин, покупали продукты, и шли на Сетунь, небольшую речку на юго-западе Москвы. Устраивали типа пикника на берегу, купались. Всех удивлял дедушка. Он очень хорошо плавал. Мама рассказывала, что плавать его ещё в детстве научил дядя-моряк. Причём, эффективным, но суровым методом, который отдавал нравами времён Николая I. Скорее всего, это был его дядя Миша - Михаил Константинович Истомин. Дедушка мальчишкой как-то гостил у него на корабле. Однажды они вышли в море на шлюпке, и дядя внезапно бросил его за борт. Конечно, и дядя, и матросы-гребцы не позволили бы ему утонуть, но и в шлюпку не давали забраться. Пришлось дедушке, хочешь, не хочешь, кое-как, но плыть за ними. Так он за один приём научился плавать. Конечно, такой метод мог на всю жизнь внушить ему страх перед водой, но, видимо, дедушка был не робкого десятка, что свойственно Истоминым. Потом он уже сам прыгал в воду и постепенно стал отличным пловцом. На Сетуни он, на глазах у изумлённой публики, ложился на воду, ставил себе на грудь свечку, зажигал её и, лёжа на воде, читал книгу. Домой возвращались усталые, но загоревшие и в хорошем настроении. В возрасте четырёх-пяти лет мама стала писать стихи. Первым её стихотворением было:
Бедные мы колокольчики,
Некому нас приласкать.
Тучки на небе, солнце, как видно,
Больше не будет сиять. Дедушка страшно гордился мамиными успехами в стихотворчестве и говорил: - Подождите, со временем этот ребёнок затмит самого Пушкина. Недалеко от Крестовоздвиженского, на Поварской, в Борисоглебском переулке жили дедушкины незамужние сестры, бывшие фрейлины императорского двора Нина Владимировна и Татьяна Владимировна Истомины. Младшая, Варвара Владимировна, по молодости лет стать фрейлиной не успела. Не знаю и теперь вряд ли узнаю, жил ли с ними брат дедушки, бывший камергер Пётр Владимирович с женой - цыганкой Софьей Ивановной (ур. Соколовской) и детьми Сергеем и Ксаной. Или же они жили отдельно. Хотя нет, вспомнил, что они неким подобием коммуны жили тогда с семьями Осоргиных и гр. Комаровских в бывшем имении Комаровских Измалково. Теперь это место называется Баковка и известна она заводом резинотехнических и бытовых изделий. А коммуну свою они называли ИсКомОс по первым слогам фамилий. У бабушки Вари с Истомиными были натянутые отношения, и, когда дедушка собирался навестить сестёр, он брал с собой, обычно, маму. Мама с удовольствием вспоминала эти визиты к тётушкам, потому что они предварительно заходили в кондитерскую на Арбате, где дедушка покупал замечательно вкусные пирожные-наполеоны. Однажды зимой дедушка по обыкновению зашёл в кондитерскую, а мама осталась ждать на улице. Большое стеклянное окно кондитерской было защищено ограждением из стальной трубы. Прижавшись к трубе, мама сквозь стекло наблюдала за дедушкой. Неожиданно ей в голову не пришло ничего лучшего, чем лизнуть эту трубу. Так как был мороз, язык тут же прилип к трубе. Когда дедушка вышел из кондитерской, он с удивлением обнаружил свою дочь стоящей у перил витрины магазина с высунутым языком. Говорить она ничего не могла, только в отчаянии подавала знаки руками. Дедушка, персонал кондитерской и сердобольные прохожие старались помочь маме. Трубу пытались греть спичками, пучками газет, но безрезультатно. Наконец объединёнными усилиями маму из ледяного капкана освободили, вернее, оторвали, но часть языка так и осталась на трубе. Скорее всего, в тот день ей не довелось насладиться вкусом наполеонов. Кстати, о сестрах Истоминых в своих воспоминаниях писала мамина двоюродная сестра тётя Ксана Трубецкая (ур. Истомина), дочь Петра Владимировича Истомина. В середине двадцатых годов тётушек хотели выселить из Москвы под предлогом того, что они бывшие фрейлины, а значит, родственницы царя. Как писала тётя Ксана, тётушкам с большим трудом удалось оспорить приписываемое им высокое родство.
Свободное копирование
