авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » gat408 » 4-2 Служу Советскому Союзу!

4-2 Служу Советскому Союзу!

10.12.1969
Омск, _, СССР
Перед лыжным кроссом...мои взвода , 1970 г

   Дома меня радостно встретили, как всегда, приехал неожиданно. Мама, обнимая меня, не могла сдерживать слезы, а отец, прижавшись колючей щекой, долго не выпускал из своих объятий, ослабевшими руками, после длительного лечения в областной больнице. Они долго рассматривали меня в военной форме, как бы стараясь запомнить и наложить мой новый образ на тот, который помнили с моего детства и вспоминали в минуты тоски и грусти. Отца интересовали подробности событий во время конфликта с Китаем, как всегда он внимательно следил за всеми событиями в стране и за рубежом, скрупулёзно читая свою любимую газету "Правда". А мама, старательно раскатывая скалкой тесто, готовясь испечь мои любимые пироги, без остановки рассказывала обо всех новостях нашей большой семьи. Так, в кругу семьи пролетели оставшиеся дни отпуска. Из друзей никого не встретил. Только запомнились дни, проведённые на рыбалке с братом Александром, который женившись, проживал в новой квартире. Его жена Валя, в девичестве Голубничая, очень любила собирать грибы и мы все вместе иногда бродили по многочисленным лесополосам.   Часто общался с сестрой Людмилой, у которой подрастала дочка Наташа, а муж её - Владимир Неговора, мой друг и одноклассник, служил срочную службу в армии.   Труба зовёт, и надо ехать в незнакомый город Омск, куда полетел я снова на самолёте, так быстро развращает скорость, что о поезде мне не хотелось вспоминать. На этой фразе я и завершу описание всего полёта. На посадку самолёт снижался над самым городом, и я щелкал в памяти кадры его панорамы, сложенной как из пазлов и разорванной широкой лентой Иртыша, их запомнить.   Долго узнавал, как найти училище. Оказалось, что оно находится далеко от города, в Черёмушках. Добравшись до вокзала, где была остановка автобуса, с редкой периодичностью отправляющегося в военный городок. Таксисты же категорически отказывались ехать, услышав адрес училища, что означало молчаливое требование двойной оплаты, как я позднее узнал. На остановке встретил Васю Макарова, выпускника соседней роты, который прибыл пораньше в училище, видимо хотел ухватить "лучший кусок " при назначении. Он сразу ввёл меня в обстановку, сказав, что я сегодня уже никого не застану в штабе, все разъехались в город на выходные дни к своим семьям, и только в понедельник там вновь закипит работа. Особо заострил внимание на том, что офицерская столовая в эти дни тоже не работает, и все холостяки выезжают питаться в город, тут же пригласив меня составить компанию и отобедать вместе.   Сдав вещи в камеру хранения, мы отправились обедать в ресторан с завлекающим названием "Маяк", который располагался на втором ярусе Речного Вокзала, и действительно походил на огромный теплоход. В огромном зале было много столиков, но мы сели у большого окна и, казалось, что мы находимся на палубе Титаника, рассекающего холодные воды Иртыша.   Мы не спешили, сняв номер на двоих в гостинице, прилегающей к ресторану. После первой рюмки коньяка обед показался царским. Мы вспоминали училище, делились новостями прошедшего отпуска и не заметили, как обед постепенно перешёл в ужин. Зазвучала томная музыка с разрывающими душу аккордами саксофона и зал, как по волшебству, заполнился до отказа отдыхающими после трудовой недели тружениками и труженицами, последних почему-то было больше.   Мне все здесь нравилось, казалось можно было бы всю жизнь просидеть за столиком и никуда не уходить. Сначала нас пригласили дамы на "Белый танец", а потом мы уже сами приглашали их. Вечер пролетел быстро и мы отправились спать. Утром, открыв глаза, сразу подумал, хорошо, что есть ещё один день, чтобы привести свой наружный и внутренний облик в соответствие с требованиями морального кодекса. Долго ходил по городу, изучая его достопримечательности, дыша свежим воздухом как рыба без воды, пытаясь избавиться от последних паров выпитого алкоголя. Не хотелось службу начинать на новом месте с вопросительных или осуждающих взглядов окружающих.   Город мне понравился своим спокойствием и обилием цветов и зелени на улицах и площадях.   Утром следующего дня, выходя с облегчением с переполненного автобуса, поездка в котором показалась вечностью, я увидел жилой военный городок, состоявший из четырёх пятиэтажных панельных домов и столовой. А само училище находилось за новым забором. Штаб, учебный корпус, казармы были построены недавно из белого силикатного кирпича и смотрелись красиво. Училище не так давно было передислоцировано из центра города Омска сюда, на " дикий" берег Иртыша, а ближайшие деревни Черёмушки и Новая Станица находились не ближе пяти километров, с обеих сторон по берегу Иртыша. Прямо от КПП начинался редкий берёзовый лес, который тянулся почти до города. Единственно, чему я искренне обрадовался, что до реки было "рукой подать".   Сдав отпускной билет и получив в штабе все необходимые документы для заселения в общежитие, я пошёл представляться командованию четвёртого батальона. Этот батальон состоял из четырёх рот, впервые укомплектованных курсантами, обучающимися по программе высшего училища. Командовал батальоном полковник Михаил Емельянович Геращенко, невысокого роста, лысоватый и с невыразительным взглядом офицер. Заместитель по политической части подполковник Николай Павлович Матвиенко, наоборот, выглядел устрашающе, глядел из подлобья, пристально сверлив взглядом, как будто хотел увидеть все, что у меня в голове.   Получив назначение командовать четвертым взводом четырнадцатой роты, мне не пришлось далеко идти, рота располагалась на том же этаже, что и штаб батальона. Представлял меня взводу командир роты майор Флорий Леонович Тюфтий, красавец - молдаванин, с карими глазами и кучерявой шевелюрой. Так я стал отцом - командиром целого взвода, состоящего из двадцати четырёх человек, только на несколько лет моложе меня.   Знакомство с взводом начал с себя, то есть рассказал о себе все, что я рассказываю Вам уже в трёх главах этой книги, только кратко и в нескольких длинных предложениях. Потом познакомившись с каждым, согласно списка, коротко и ясно изложил свои требования к ним, обратив главное внимание на то, что послаблений, особенно в дисциплине, не будет. Особо заострил внимание на том, что все грубые нарушения укрывать не буду и никакой "двойной бухгалтерии" в их учёте и ведении служебных карточек не будет. Дело в том, что курсанты хорошо знали о сложившейся негласной практике ведения двойных служебных карточек, и смело шли на нарушения воинской дисциплины, зная, что их прикроют, в крайнем случае, накажут и в их присутствии занесут взыскание в "липовую" карточку, а в донесение это нарушение не попадёт. Все знали хорошо, что дисциплина в армии сверху донизу оценивалась по "палкам", то есть по количеству поданных за каждый месяц происшествий и грубых нарушений воинской дисциплины, а не по истинному положению дел. Не зря, между собой офицеры всю эту сложную систему учёта называли "палочной", видя иногда, как превозносят до небес умельцев ловко укрывать все нарушения своих подчинённых. Но здесь-то были курсанты, которые быстро учились этому и потом использовали в своей практике в частях.   Как в омут с головой, с первых дней окунулся в проведение занятий с взводом по строевой и физической подготовке, изучению Уставов, огневой подготовке из стрелкового оружия. Все занятия по этим предметам планировались учебным отделом и ложились на плечи взводных, в основном, в первые годы обучения, в остальном шли общеобразовательные дисциплины, проводимые преподавателями. Мне нравилось проводить занятия, видя, как из неумелых ребят куются настоящие воины. Забегая вперёд, скажу, что за всю службу в армии в воспитательном процессе прошло мимо меня, как на лестнице в метро, большое количество подчинённых, но только чётко могу увидеть плоды своего труда в моих курсантах - питомцах, уже прошедших офицерскую службу и достигнувших её вершин. В войсках же подчинённые, особенно срочной службы, уходили на "дембель" и растворялись в жизни, нельзя было увидеть результаты воспитания, ведь они проявляются с годами. И только сейчас, благодаря интернету, нашёл много своих бывших сослуживцев и подчинённых, о которых могу сложить какое-то представление по их фотографиям.   Самым тяжёлым и нелюбимым процессом была подготовка к каждому занятию, особенно составлению многочисленных планов - конспектов, писать которые приходилось даже ночью. Проверяющих было много, особенно любили проверять методику проведения занятий, хотя этой методике никто не учил, и приходилось искать различные методические брошюрки и по элементам осваивать самому весь процесс изучения каждой темы.   Особо доставали почти ежедневные занятия на плацу по строевой подготовке. Строевой плац располагался прямо перед штабом училища и, проводя занятие, постоянно, как под прицелом, спиной чувствовал изучающие взгляды начальства. Каждое занятие надо было проводить как показное, по элементам на счёт: "Дела...й раз, дела...й два, дела... три "..и т.д. И ничего нельзя было упростить, первым не выдерживал Заместитель Начальника Училища полковник Лахманский, лучший строевик училища, появляющийся как "джин", всегда внезапно, со своим неразлучным мегафоном в руках, превращая рядовое занятие в показное.   С благодарностью вспоминаю майора А. Авдеева, преподававшего физическую подготовку, который ввел в практику - два раза в неделю проводить с офицерами в утренние часы, пока курсанты были на занятиях, методические занятия по каждой теме. В конце занятия играли "до упаду" в баскетбол. Поэтому занятия по этой дисциплине я всегда проводил уверенно, не боясь любой проверки.   Так незаметно пролетала осень, а я все ждал багаж, отправленный из училища еще летом на адрес родителей сокурсника Ильи Гулько, проживающих в Омской области. Наконец, получив весточку о прибытии багажа, мы поехали к его родителям в далёкое сибирское село Москаленки.   Никогда не забуду чёрную и вязкую, как смола, грязь на улицах села, от которой мои новенькие "хромачи" превратились в "колоды", с которыми надо было прыгать как кенгуру через многочисленные лужи и ямы. По рассказам Ильи колхоз был большой и "миллионер", видимо такой доход получало от него государство, не оставляя ничего на благоустройство села. Люди были оптимистически настроены, бодро и весело трудились "от темнадцати до темнадцати", выполняя и перевыполняя социалистические обязательства, но труд их, почему- то, оценивался в денежном эквиваленте ниже, чем в городе. Зачастую, забывая о себе, они трудились с надеждой на лучшее будущее, хотя бы для своих детей и внуков, благо, рабочих мест с избытком, хватало на всех.   Вновь заглядываю в будущее, в котором мне пришлось своими глазами, в течение двадцати лет, видеть весь обратный процесс развала колхоза - миллионера в нашей Тульской области, проживая в той местности на дачном участке. Впервые приехав сюда, я любовался красотой творения рук человеческих: кругом золотились поля зерновых культур, белизной выделялись многочисленные гречишные поля, дающие не только обильный урожай столь дорогой сейчас гречки, но и нектар для пчёл. Большие стада элитных молочных коров выедали всю траву, норовя проломиться в сады, полакомиться яблочной падалицей.   И вот, как в сказке про "Змея-Горыныча", ничего не оставляющего за собой, все это исчезло. Пахотные поля заросли высокой травой и берёзками, возвращаясь к своей первобытной красоте, фермы разрушены, а коровы пущены "под нож". Люди потеряли свои рабочие места и потянулись на заработки в города, даже в далёкую и богатую Москву. Лучшие земли, полученные теми, кто был у руля, проданы под дачные коттеджи богатым тулякам и москвичам, потянувшимся поближе к "дикой" природе, не взирая на расстояния и разбитые до основания дороги. Только стоит одиноко на перекрёстке этих дорог щит, с ярким названием: Колхоз "Красная Звезда", как памятник героическому труду сельских жителей, кормивших не только свои семьи, но и всю страну своими экологически чистыми Отечественными продуктами.   А в то далёкое время все имели работу, но стремились к лучшей жизни в будущем. Родители Ильи тепло встретили нас, и я снова познал все русское гостеприимство. На стол было выложено все, что имелось в доме. А имелось мягкое, тающее во рту сало, сибирские пельмени, домашняя копчёная колбаса, сметана, в которой ложка стояла, солёные грузди и огурчики, то есть все приложение к главному - деревенскому самогону, от которого, казалось, идёт дым из ноздрей.   А главное, чем запомнилось это село - сельским магазином, в котором было все: продукты, одежда, инвентарь, а в центре всего на витрине стояло новенькое двуствольное ружье "Тулка", моя тайная мечта детства! Тут же я его купил, без всякой бумажной волокиты и по государственной цене, всего за пятьдесят пять рублей из моей первой получки в училище. Так сбылась ещё одна моя мечта!   Эта покупка резко изменила мой досуг. Забыв о посещении города и ресторанов, куда на выходные дни выезжали все холостяки, чтобы помыться в гостиничном душе и покушать (столовая в эти дни в городке не работала), с раннего утра я, схватив ружье, бежал тропить зайцев по берегу Иртыша или в лесу. Тогда же вступил в Военно - Охотничье общество. Коллектив военных охотников училища возглавлял заядлый охотник подполковник Еременко, преподававший огневую подготовку. Каждые выходные дни коллектив выезжал с ночёвкой в глубинку Омской области на военном вездеходе Газ - 66, под тент которого набивалось значительное количество любителей спортивной охоты. Природа здесь отличалась от Дальневосточной, лесов сплошных было мало, в основном преобладали берёзовые колки и создавалось впечатление, что кто-то там наверху, создавая природу, нечаянно рассыпал лоскутки, и сплошное лесное одеяло - не получилось!   Однако охотиться было удобно, коллектив почти окружал колок, и загонщики, покрикивая и постукивая палками о берёзы, гнали дичь на номера, зайцу некуда было деться, как только прорываться через цепь охотников или мимо загонщиков. Помню первую охоту в этом коллективе, встав на номер, я замер, каждое движение может выдать охотника, сердце билось учащённо и даже тело иногда начинало бить судорожная дрожь, не от холода, а от волнения. Увидев зайца, сразу успокоился и приготовился стрелять.   Заяц бежал медленно, шевеля ушами и останавливался, встав на задание ноги, осматривался, он был весь ослепительно белый, только глаза - пуговки и черные кончики ушей предательски выдавали его. Подбежав к кромке леса он сел, глядя на меня, видимо думал, стоит ли "идти на прорыв". Мне стало жалко его и я махнул рукой, чтобы померяться силами на " равных ", но заяц, схитрив, прыгнул в сторону и резко убежал в сторону загонщиков. Досадуя и ругая себя за минутную слабость, я понимал, что подвёл коллектив, который моментально отреагировал на это, поставив меня в загонщики.   Ночевали обычно в сельской избе или правлении. Жарко натопив берёзовыми дровами печь, ужинали, ужин тянулся иногда далеко за полночь. А сколько услышал я охотничьих рассказов и небылиц, трудно было определить - где правда, а где желанная фантазия, все рассказывалось на полном серьёзе. А какая бы интересная книга получилась, если бы записывать все это!   Так я вошёл в офицерский коллектив училища, который сплачивался не только во время службы, но и на таких мероприятиях. До сего дня у меня живут добрые воспоминания о тех людях, учивших меня не только служить, но и отдыхать. Особо подружился с Герой Яковлевым, командиром взвода 13 роты, с которым вместе охотились по окрестностям городка.   Но рассказывая о досуге, скажу, что львиную долю времени занимала служба, о которой не всегда хочется вспоминать. Я пришёл учить и воспитывать людей, не имея опыта этой работы и приходилось, иногда, интуитивно принимать решение в сложившейся обстановке. Так, однажды, мой заместитель командира взвода младший сержант С. Дмитриев пришёл и сообщил мне, что взвод отказывается ему подчиняться. Он отслужил год солдатом в войсках и иногда "перегибал палку" во взаимоотношениях с курсантами, применяя, видимо, методы воспитания, испытанные на себе во время своей службы. В целом это был добросовестный сержант, и мне не хотелось терять его как командира. Решение принимал быстро, да и командиру роты не хотел докладывать, не разобравшись во всем. Я подобных случаев не помнил и решил сам сломить непокорство своих подчинённых, отдав распоряжение экипироваться для совершения марш - броска в назначенный район. Введя курсантов в тактическую обстановку, отдал устный приказ на марш - бросок. Я бежал в голове взвода, а сержант замыкающим. Курсанты чётко выполняли все вводные, как в противогазе, так и без него, зная, что близится время обеда и я вынужден буду повернуть назад, и их этим не возьмёшь. У некоторых были язвительные улыбки на лице.   Бежать был тяжело, сковывал тисками повседневный мундир, как хомут давила портупея, с болтающейся на ней кобуре с пистолетом. Решил бежать до назначенного района, а прибежав, коротко подвёл итоги, давая отдохнуть слабым курсантам, которые начали сильно отставать. Здесь, как всегда сработал закон подлости, пошёл густой снег, перерастающий в метель. Обратный путь превратился в испытание, я начал плутать и мы делали круги, возвращаясь на свои следы.   Вот когда я впервые в жизни пожалел, что не имел с собой компаса, второй случай будет значительно позднее и чуть не закончится трагически. Но опыт охоты не прошёл даром, ориентируясь по деревьям, вернее по признакам определяющих север на них, я вывел притихших курсантов, только теперь понявших, какую кашу заварили, к училищу. Снимая промокшую одежду, которая была обледеневшей, я коротко доложил обо всем командиру роты, но он понял все, спросил только, почему не доложил ему.   Утром, приняв доклад заместителя, поздоровался с курсантами и в ответ услышал, как никогда дружное и громкое: "Здравия желаем...". После того у меня сложилось взаимопонимание с коллективом взвода.   Круговорот в службе продолжался, одни занятия заменялись другими, больше стали проводить полевых занятий по тактике, изучали азы, пеший по танковому, отрабатывали управление сигнальными флажками, разворачивание в различные боевые порядки и т. д. Больше стало занятий по огневой подготовке, как днём, так и ночью, и везде я руководил одним из учебных мест по стрельбе из стрелкового оружия или отработке нормативов. Многие командиры взводов тяготились этим, не желая получать боеприпасы и пиротехнику, так как отчёт шёл до последней гильзы или патрона, с обязательным составлением акта. Зная по себе, что курсантам нравится стрелять, я с удовольствием организовывал им стрельбу и стрелял много сам, показывая личным примером, как надо стрелять.

Дата публікації 12.05.2013 в 11:30

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: