5/Х
Дорогие мои! 3-го вечером получил вашу открытку от 21 сентября. Очень рад, что связь восстановлена. Жду с нетерпением фотографии. В открытке, правда, о них ни слова. Почему? Ведь в каждом своем письме я пишу о них. Вместе с открыткой, которую вы получили. я послал и письмо — через Клавдию — дошло ли оно? От Клавдии ответа нет. Вероятно, она из Москвы выехала. Имеете ли вы связь с Медынскими или домоуправом? Они могли бы переслать вам почту. То письмо довольно бессвязное, косноязычное и интересно лишь потому, что писано в тот момент, когда я не знал — напишу ли еще раз. Переслала ли вам мои письма тетушка? В ее письмах всегда много о домашних, о ребятах. Пишите, пожалуйста, все и чаще. В пятидневку по письму хотя бы. И больше о своей жизни. Я жив, здоров и надеюсь написать вам еще много раз. Дня два болел живот. Странно от чего. Воду, особенно в Латвии, приходилось пить всякую, включая, болотную и ни разу никаких последствий. По ночам морозы. Сегодня утром ноги буквально окоченели. Сейчас это письмо пишу в блиндаже. Темно. Все мои товарищи спят. Усыпил их чтением газет. Я и чтец-агитатор и редактор боевого листка и председатель товарищеского суда, и санитар и пр. пр. Сегодня, возможно, отправимся на новое место и, скорей всего, наш взвод пойдет в разведку. Ночи стоят лунные. Сухо, хорошо. Пишите, дорогие, чаще, не забывайте меня. Крепко всех целую. В.
