…Пылит дорога, горизонт бесконечен, солнце быстро катится к западу, и вот в розовых сумерках мы въезжаем в хутор Базковский, теперь переименованный в станицу. До Дона талями, по песчаным кучугурам - не менее трех километров. Вешенская - на другой стороне реки. К счастью, в Вешенскую направляется несколько попутчиков, и мы уговариваем упрямого шофера довезти нас до переправы.
Южная теплая ночь горит изумительно крупными звездами. Чувствуется близость большой реки, и на другом, высоком берегу блестят одинокие огоньки казачьих куреней.
- А во-о-он там, на бугре, дом Шолохова. Смотрите, в нижнем этаже еще светится, - говорит наш новый знакомый, политработник, едущий по делам в Вешки.
Ночью ждать парома долго. Но вот из темноты выныривает перевозчик и предлагает переправиться на баркасе. Устраиваемся на среднюю скамью. Напротив - две пожилые казачки с узлами и сумками. Опустив через борт руку в священную для меня воду батюшки-Дона, пропускаю ее между пальцами, мочу разгоряченный лоб и пью ее, крестясь, как причастие. Старуха-казачка, подавая мне эмалированную дорожную кружку, приговаривает:
- Пейте, пейте донскую водицу - она сладкая, легкая… Из нашего кормильца-Дона…
Но вот баркас мягко зашуршал у прибрежной гальки - и мы под крутым яром, на котором в еле видной синеве маячит старинная церковь. Поднимаемся по песчаному спуску к станице, подходим к так называемому Дому колхозника - это небольшая гостиница, помещенная в одноэтажном казачьем курене. В слабо освещенной передней нас встречает пожилая женщина в белом, по-казачьи повязанном платке. Это - заведующая гостиницей. Узнав от нашего спутника, что мы из Праги, вводит нас в небольшую комнату с двумя кроватями, этажеркой, телефоном и керосиновой лампой на лежанке печки. Спрашиваю:
- Можно соединиться с квартирой Шолохова?
- Пожалуйста, поднимите трубку и попросите соединить с Михаилом Александровичем.
Через минуту голос:
- Квартира Шолохова. Кто говорит? Рекомендуюсь и через минуту слышу:
- Это ты земляк из Чехословакии? Ты что же это так поздно? Ты клетский? Что же это ты за сорок лет не научился по новой орфографии писать?
Боже мой, Шолохов.
- Негде было научиться, Михаил Александрович! - отвечаю. - Думаю, что лучше грамотно писать по старой, чем безграмотно по новой.
- Ты где учился-то? В Усть-Медведице? Эх вы… казаки и евреи всегда космополиты…
- Но почему же, Михаил Александрович? - спрашиваю, удивленный.
- Да так уж… Ты где?
- В Доме колхозника.
- Так вот, завтра в полдевятого ко мне. По-казачьему получишь яичницу и прочее. Придешь завтракать! Ты с сыном? Ну, вот и хорошо!..
Свободное копирование
