Ближе к полуночи нам стали раздавать принесенные снаружи сок и воду. Всем досталось по 0.33л пакету с яблочным соком и 1-й 2-хлитровой бутылке минералки на троих, так что проблема жажды почти исчезла. Обещали принеси горячую еду.
Народ заметно успокоился – во-первых потому что привыкли, да и устали бояться, во вторых – потому что на сцене появился Бараев и сказал, что переговоры идут хорошо, власти стали сговорчивее, скоро к ним приедет Казанцев. Все должно будет решиться хорошо, но, если переговоры сорвутся, они вынуждены будут начать "вторую часть операции", за которую он заранее извиняется. Мы подумали, что речь идет о расстреле заложников, но страха это уже не вызвало.
Потом боевик долго читал лекцию о том, что у наших народов разная культура, что их всегда обижали, но что они будут бороться насмерть за право жить независимо, что дома в Москве они не взрывали и т.д. Террористы все больше смягчались.
К нам на балкон из партера пустили маму одного из мальчиков – артистов. Он очень смущался, что остальные дети – сами по себе, а он с мамой. У его мамы была с собой книжечка с иконой Матроны Московской и молитвой к ней. Она пустила её по рядам, и дети по очереди читали молитву. Кто-то написал на листе бумаги "Отче Наш" и тоже передал по рядам, и те, кто не знал молитву, читали с бумажки.
Я хотел написать народу "Верую", но не было бумаги, да и "Отче Наш" был проще, поэтому я ограничился тем, что прочитал "Символ Веры" детям вслух, но достаточно тихо.
