Как-то я оказался в камере, где находился священник Виктор Иванович Житков. Безропотный человек, а внутренняя сила в нем была неимоверная. До этого он восемь лет провел на Соловках. Так вот, все, кто приходили с пыток, подсаживались к нему, плача, и он утешал. Даже полковники к нему приходили. Один из них сидел за то, что в 28-ом году ходил с Троцким на охоту - только раз!.. Виктор Иванович говорил им простые вещи: рассказывал евангельские притчи, приводил афоризмы, но таким уверенным, спокойным голосом, - это действовало. И хотя все эти люди были атеисты, он стал для них нравственным авторитетом. Он учил меня, что надо быть осторожным. Даже в камере ничего рассказывать о себе не нужно, потому что все это будет передано следователю да еще в искаженном виде... Он учил меня терпению.
Я привязался к нему. Он меня поражал. Восемь лет отсидел - какое же должно быть у человека состояние!.. И снова - уже здесь, на Лубянке, в этой адской душегубке. Но ведет себя как - умиротворенность, спокойствие! Тогда я не мог этого постичь.
Пройдут годы, как-то в Институте философии, в библиотеке, попадет мне в руки журнал "Братья во Христе". И увижу я: редактор - президент международного общества евангельских христиан-баптистов Трумен, а вице-президент - Житков Виктор Иванович.
Однажды к нам в камеру привели иностранца. Это был господин фон Люк. Жил он в Эстонии. Когда в 39-ом Прибалтика была оккупирована, он переехал в Канаду и там открыл промыслы какие-то, что ли... Стал богат. Его вызвали в Россию, якобы для переговоров о создании совместного завода по переработке балтийского сланца. Он приехал, а они его вместо обещанного - в тюрьму. А до этого некоторое время его держали в саратовской тюрьме. И вот он рассказывал нам, что там находился один знаменитый ученый. И истощен он там был до того, что ходить не мог. Я лишь много лет спустя догадался, что речь шла о Вавилове. Конечно, я деталей не помню. Я ж тогда студентом был и о людях масштаба Николая Ивановича Вавилова еще не знал.
