В октябре началось отступление. Снова пригнали товарный состав и повезли нас обратно в Москву.
В институте я дружил с Ниной Кагарлицкой. Очень интересная она была девушка: глаза с поволокой, профиль точеный. Я ей даже стихотворение посвятил. Там такая была строчка: "Нинон - моя любовница".
Она и говорит:
- Саш, ты что, разницу не понимаешь между "любимая" и "любовница"?
А я смеюсь:
- Да это для рифмы.
Мы с ней общались, бродили по Москве.
Я, когда с трудфронта вернулся, сразу к Нине пошел. Она жила в центре, в коммунальной квартире. Я все ей тогда рассказал. Я с ней своими переживаниями поделился: "Мол, как же так?.. Лупят самую передовую страну?!.." А в Москве в те дни по приказу Сталина расстреливали военных. Кто-то отступает... Кто-то что-то не то сделал... Что-то сказал... или не сказал... Что-то не понравилось... Расстрел на месте! Расстрел на месте! Мы радио у нее на кухне включили, а там как раз об этом сообщают. Я и говорю: "Все-таки Сталин - жестокий человек". Такая паника везде стояла!.. Потом утихнет, но в тот момент состояние у людей было тяжелое.
