В четвертой сотне
Проснулся оттого, что кто-то дергал меня за ногу. Я открыл глаза: Валюк теребил мою ногу и спокойно, но почему-то громким шепотом твердил: «Ваше благородие! Ваше благородие!» «Мое благородие» наконец спросило:
- Ты разве не видишь, что я не сплю?
- Так точно, - отвечал, растерявшись от неожиданности, Валюк.
- Далеко ли отсюда занимается сотня? - спросил я, приступая к завтраку.
- За деревней зараз, ваше благородие!
Я прикинул в уме: идти десять минут, знакомство с сотней десять минут. Могу выйти за полчаса, и на все хватит с лихвой.
Сотня действительно занималась почти у окраины деревни. Предупрежденный фельдфебель, или по-пограничному старший вахмистр, построил сотню в две шеренги и что-то объяснял. Увидев меня, он зычно крикнул:
- Сотня, равняйсь! Смирно! Равнение на-право!
Приняв рапорт Перекатова (фамилии старшего вахмистра и взводных командиров я узнал у Валюка), я прошел к середине сотни, наблюдая, провожают ли меня глазами солдаты правого фланга, и, остановившись, поздоровался:
- Здорово, братцы!
Сотня дружно ответила:
- Здравия желаем, ваше благородие!
Ответ был хорош, первые два взвода провожали меня глазами. Я остался доволен: видна подготовка взводных и их работа. Дойдя до самого левофлангового ряда, я отошел в сторону и подал команду «Вольно» сопровождавшему меня старшему вахмистру. По его команде сотня приняла положение «вольно» строго по уставу.
Я решил, что будет неплохо, если сам представлюсь сотне. В уставе об этом ничего не говорилось, а следовательно, и не запрещалось.
Подойдя снова к середине сотни, я сказал:
- Братцы! Я назначен в четвертую сотню младшим офицером. Моя фамилия Герасимов. Зовут Михаил Никанорович. Я из города Иваново-Вознесенска. До того как стать офицером, служил в Новогеоргиевской крепостной артиллерии канониром, бомбардир-наводчиком и младшим унтер-офицером. Видел, как вы меня встречали. Отмечаю хорошую строевую выучку. Надеюсь, и по стрелковому делу, и по другим вопросам будет не хуже. Должен предупредить, что вашего строя «пеший по-конному» я не знаю. Буду учиться у старшего вахмистра Перекатова, а также у взводных командиров Беляева, Черторыя, Остапченко и Моргунова. Все.
Старший вахмистр даже вспотел от неожиданности. Приложив руку к папахе, он сказал:
- Будьте благонадежны, ваше благородие.
Моя речь, думается, помогла мне быстро освоиться с сотней, а это в боевой обстановке я считал главным.
Перекатов, почтительно наклонившись ко мне, доложил:
- Идут их благородие командир сотни.
Я и сам увидел выходившего из деревни Каринского, но делал выдержку: так поступал наш фельдфебель в артиллерии, и мне это нравилось.
Когда Каринский подошел на положенное расстояние, я подал надлежащие команды и отрапортовал штабс-ротмистру о состоянии сотни.
После команды «Приступить к занятиям» взводные развели солдат, а Каринский пригласил меня пройти с ним по взводам. Занятия были по стрелковому делу: прицеливание, спуск курка и перезаряжание. Применялись выставленные на сокращенные расстояния маленькие самодельные мишеньки.
Отделенные, как и взводные, были опытные и занятия проводили хорошо. Высокий, усатый и черноволосый Перекатов дважды ранен, имел два Георгия и четыре медали. Все взводные и часть отделенных - тоже Георгиевские кавалеры, есть и рядовые, награжденные Георгиевскими крестами и медалями.
- Народ хороший, - говорил Константин Павлович, - но нужно их держать в руках, нужен глаз да глаз. Перекатов - дельный старший вахмистр, но привык единолично командовать сотней: я по некоторым причинам частенько отсутствую. Придется вам, Михаил Никанорович, основную тяжесть командования взять на себя. Берите, так сказать, бразды правления в свои руки. А теперь пойдемте, я представлю вас ротмистру Белавину.
Бразды правления сотней я взял в свои руки, как это рекомендовал мне Каринский, а сам на спичках и других подручных средствах овладевал строем «пеший по-конному».
Свободное копирование
