Я вернулся домой в два двадцать. Примерно через минуту я услышал, как мамин ключ поворачивается в двери. Она устроила банкет для своих белых родителей. Я только что забрался в постель во всей одежде, когда она зашла проведать меня. Я храпел, как пьяница с больными носовыми пазухами, когда она поцеловала меня на ночь.
Я лежал и думал в темноте до рассвета, погружая себя в одну из тех схем быстрого заработка, которые замыслила та сторона, и пытаясь оценить себя по достоинству. Когда взошло солнце, жирное и яркое, я понял, что смогу вскружить голову партийной версии Мерфи. Я не знал, что его версия была грубой и опасной, и лишь слабой имитацией настоящего Мерфи.
Годы спустя я обнаружил, что "Мерфи", когда в него играют эксперты, - это гладкая короткая афера с небольшим риском. В любом районе, где работают негритянские шлюхи, белые мужчины будут собираться толпами, чтобы подшутить над ними.
Я несколько раз встречался с Пати после школы в бильярдной. Он рассказал мне о моей роли, и в следующую пятницу вечером мы занялись нашим делом. Мама обслуживала вечеринку, чтобы я мог оставаться на улице по крайней мере до часа ночи.
Около десяти вечера того же дня в переулке в центре отдела нравов, на пересечении Седьмой и Влитской улиц, мы развернули посылку, которую принес Вечеринка. Я закатал штанины брюк выше костлявых коленей. Я надел красное хлопчатобумажное платье за двадцать пять центов от Армии спасения.
Я надел потертые красные атласные туфли на высоком каблуке. Я приколол растрепанную прядь волос под передней внутренней лентой выцветшей синей соломенной шляпки. Когда я наклонил его на голове под сексуальным углом, неровные локоны свисали мне на глаза, как челка.
Я стоял, широко расставив ноги, напрягая мышцы бедер под облегающим красным платьем, имитируя позу шлюхи.
Пати оглядел меня с ног до головы. Мне было интересно, как я сошел с ума как шлюха. Он покачал головой, ссутулил плечи и направился к выходу из переулка, чтобы поймать сосунка.
Я получил ответ, когда дошел до тротуара. Он повернулся ко мне и сказал: “Слушай, чувак, держись подальше от света, хорошо?”
В течение пяти минут он сообщил мне, что на улице намечается какое-то мероприятие. Я наблюдал, как участник давал слово невысокому пожилому белому мужчине. Я задавался вопросом, достаточно ли у меня напряжения как у девки, чтобы выполнить свою часть сделки.
Он задействовал мой флэш-сигнал за мгновение до того, как белый мужчина выглянул из переулка в мою сторону. Я дернул своей тощей задницей в серии толчков и скрежетов и с надеждой помахал ему в мою сторону.
Та тощая черная сучка, которую он увидел, должно быть, действительно разожгла в нем огонь. Он вытащил свою шкуру из заднего кармана и протянул Пати счет.
Этот болван зашагал по переулку с невероятной скоростью для старого ублюдка. Он заплатил свои деньги, и ему не терпелось воспользоваться шансом трахнуть эту горячую черномазую сучку, поджидавшую его в тени.
У него не было шансов, но в каком-то смысле ему повезло. Повезло, что его шкура не была жирной с зелеными спинками. Если бы он был при деньгах, когда я испарился через этот бандитский путь, вечеринка вместо того, чтобы исчезнуть, вошла бы в темный переулок позади сосунка и ограбила бы его грубой силой.
Мое сердце колотилось от волнения, когда я галопом несся по переулкам к нашему следующему заранее запланированному "утиному блайнду". Я сел на новую станцию в нескольких кварталах отсюда. Несколько мгновений спустя пришло время вечеринки, он посмотрел в переулок и сложил кончики большого и указательного пальцев в знак “все хорошо” O.
Мы избили нескольких других сосунков. Ни у кого не было денег на сильную руку. Мы работали до половины первого, затем, в отличие от Золушки, я спрятал свой заплесневелый костюм, получил свою половину от выручки в семьдесят долларов и помчался домой. Мама пришла через полчаса после меня.
Свободное копирование
