В книжной фирме остался компаньон Линденфельд и преданный сотрудник Мариан Штайнсберг, — пишет моя мать. — В квартире, частично сданной, — наша прислуга Марцин. Сама поездка — ее плодотворность невозможно переоценить: Lehr und Wanderjahre [1] — пролегала через Краков, Вену, Венецию, Флоренцию, Рим, Неаполь, Сорренто, Париж, Мюнхен, Лейпциг. Сегодня меня удивляет, с каким воодушевлением мои родители мотались по Европе, изучали искусство, целыми днями пропадали в музеях и церквах, со всем упорством занимаясь самообразованием, и вместе с тем нянчились с ребенком, у которого в течение всего этого времени не было своей няни. Как гласит семейная легенда, я часто засыпала прямо на краю постели или на сдвинутых стульях, долгие часы проводила под присмотром музейных курьеров и великолепно умела в самый неподходящий момент задать вопрос. «Dove rittirata?»[2].
Помимо всякого рода впечатлений, поездка пятилетнему ребенку просто надоела. В музеях и церквах, которые ее заставляли посещать, она капризничала: «Маленьким тут скучно». А однажды в Риме так устала от бесконечных осмотров, что, когда в Сикстинской капелле ей велели лечь и снизу повнимательнее приглядеться к куполу, нарисованному Микеланджело, с ней случилась истерика — пришлось ее увести, поскольку она во весь голос кричала: «Я так не могу, не могу все время смотреть и смотреть!» Пришлось отправиться в Сорренто. Вот где было чудесно. На деревьях золотые апельсины, синее небо. Волшебный лазуревый грот на Капри. Необыкновенные сокровища на пляже. Ветки кораллов и во всем своем разнообразии разноцветные камушки.
Сохранились из того времени поэтические снимки в светло-коричневых тонах: портрет маленькой Хани стилизован под девочку на старых полотнах. На одной из фотографий распущенные по плечам вьющиеся волосы, перевязанные на лбу атласной лентой, платьице, отделанное тончайшим кружевом, в руках усыпанная плодами ветвь апельсинового дерева. На другом снимке — муслиновое платье с розочками, белая шляпка, такие же ажурные носочки и туфельки. Видно, как старательно подбиралась каждая деталь ее гардероба. Похоже, моя бабушка, одевая дочь, таким образом залечивала раны собственного спартанского детства, когда одно и то же платье переходило от сестры к сестре и попадало ей уже по пятому кругу в довольно плачевном виде.
Свободное копирование
