Моя жизнь - 32

   * * *

   2. ВИНОГРАД ИЗ ТОРГСИНА

А тут в гости к тетке Фане и дядьке Грише пожаловал сам дед Нём. Две вещи всю жизнь не могла простить родственникам своего мужа тетка Фаня. Во-первых, то, что в детстве я обсирал их дорогой персидский ковер. Но я уже писал об этом. И, во-вторых, она просто не переносила дедовы "смазные" сапоги, от которых разило дегтем так, что выдержать эту "газовую атаку" мог далеко не каждый и, тем более, такая "дамочка из бывших", какой была моя тетка. Ну а когда дед закуривал здоровенную, в восьмушку газетного листа, "козью ножку" из усманьской махорки с уральским донником, с ней приключались истерики. Поэтому, когда он заходил в комнату, то сапоги оставлял за ее порогом, а курить ему разрешалось только в коридоре.

   Но был он человеком добрым, великодушным и необидчивым. Поэтому в каждый свой приезд в гости обязательно привозил всем подарки - жалкие остатки "былой роскоши", которой он владел до революции. Вот и в тот раз он всех щедро одарил ценными "семейными реликвиями". Маме он подарил чудесный набор маленьких серебряных рюмочек, стоящих на узеньком, очень изящном серебряном подносе. Если бы это было сейчас, то такая действительно реликвия, несомненно, заняла бы свое достойное место в серванте. Но тогда она оказалась совершенно невостребованной, и мама тут же отнесла ее в "Торгсин". Не знаю, во сколько был оценен этот дедов подарок, но этих денег хватило только на покупку, во-первых, довольно нарядного детского джемпера и (о чудо!) килограммовой кисти порядком подвявшего винограда - невиданной, "заморской" экзотики. До этого я, "докторский сынок", которому уже шел восьмой год, не только еще ни разу его не видел, но даже не слышал о том, что есть на свете такие вкусные вещи! Вот написал и подумал, что современные "ура-пидриоты" должны молиться на "лиц кавказской национальности", которые умеют выращивать и привозить в Россию такие чудеса, а не устраивать на них настоящие погромы - еще одна, очень характерная, примета времени! А тогда вкус и запах этого чуть подвявшего "киш-мишного" винограда произвел на меня такое потрясающее впечатление и оставил о себе такую память, что я до сих пор ощущаю его во рту, когда вспоминаю этот " праздник чревоугодия".

   Сколь я теперь понимаю, оценщик в Торгсине здорово обманул мою маму, ибо ничего, кроме воспоминаний о той небольшой кисти винограда и чудом сохранившейся в нашем семейном альбоме, очень хорошей (профессиональной) фотографии, на которой я запечатлен одетым в тот самый детский джемпер, у меня не осталось.