Бражки заготовлено было достаточно для встречи со мной и на свадьбу брата Николая. Были какие-то незнакомые девчата. Мы с Васей Зеленским веселились с молодежью вовсю, забыв про сон - ведь за время следования (четверо суток) от Москвы до Кургана мы почти не спали. Кто-то из ребят принес гармошку, и мы начали танцевать в горнице дома бабушки и деда. Я танцевал с Галей Вотиной, она приехала из Кургана в гости к дяде Паше Пустозерову и пришла на вечер к нам за компанию с нашими деревенскими ребятами. Она была приятной и веселой девушкой. Попросила проводить ее до дяди Паши, он был ее дядя. Я согласился. Идти надо было почти в самый конец деревни. Был хороший морозец. Я даже не успел переодеться в штатскую одежду. Мы шли медленно. Мороз хватал за нос и щеки. Галя просила греть их моими руками. И я руками потирал ее лицо, а сам думал о Тае.
Пришли к ее родичам. Когда увидели меня, то с радостью начали угощать. На столе появилась закуска и чайник с бражкой. Я выпил пару стаканов и сник. Голова клонилась к столу. Расслабился и захотел сильно спать. Сказались бессонные ночи. Дядя Паша и тетя Настасья увидели мое состояние и предложили прилечь на кровать. Я в полусонном состоянии снял сапоги и гимнастерку. В комнате было жарко от натопленной с вечера печи. И моментально заснул, как провалился в бездну.
Проснулся я часа в четыре глубокой ночью. Недалеко от кровати на полу горела с притушенным огнем керосиновая лампа, а около нее спал на матрасе дядя Паша. В комнате был полумрак. Тут я почувствовал, что около меня со стороны стены кто-то лежит. Я механически пощупал рукой и нащупал упругую девичью грудь. В голове как молния блеснула, я резко приподнялся, спустил ноги на пол и стал соображать, что бы это все значило. Рядом со мной спала та самая Галя. В это время, услышав мои телодвижения, проснулся дядя Паша. Он сел на пол, добавил в лампе свет и спросил, как мы выспались. Почему он спросил "Вы выспались", хотя Галя еще спала. Я еще подумал, что это была ее кровать, и ей спать было больше негде. У дяди Паши и тети Настасьи детей не было, и они были в таком возрасте, что детей уже не могло быть.
Я быстро надел сапоги и гимнастерку. Около дяди Паши на полу стоял чайник с бражкой и пустой стакан. Он предложил выпить. Я сказал, что не знаю, что такое похмелье, но чтобы от него отвязаться, пришлось выпить стакан бражки. Стал дяде Паше говорить, что мать наверное беспокоится, и исчез из их дома. По дороге к дому я стал понемногу соображать, вспоминая слова дяди Паши, что теперь нужно начинать новую жизнь, что Галя скромная и хозяйственная девушка, и родители ее и мои порядочные люди, могли бы породниться семьями. От сделанных мной выводов мне стало жарко, хотя был крепкий морозец.
Дома в кухне горел свет - мать не спала. Когда я зашел, она с укором мне сказала: "Шура, где ты был всю ночь, я не сомкнула глаз". Я просил у нее прощения, обняв ее за плечи, как когда-то она меня обнимала, мальчишку, в трудные и горькие минуты. Я ей рассказал про мои приключения. Мы оба с ней посмеялись над этим. Затем она мне, между прочим, сказала, что невест на твой век хвати. Вот и в Лесниках есть молодая, но видная невеста Шура Калинина, и мы с отцом дружим с ее родителями. Тут я понял, что обо мне уже шла речь с Шурой и ее родителями. На что я заявил матери, что у меня есть в Калинине невеста. Мать, вероятно, немного огорчилась, только и сказала: "Делай, как хочешь, тебе жить, только не ошибись".
Свободное копирование
