В конце апреля выехали в поле. И началась веселая жизнь на станах. Одежду и постель, да сундучок с чашкой, ложкой, бокалом - каждый занял свое постоянное место на нарах в бараке. Домой не отпускали, ночевали на станах. Молодежи было много - подросли ребята, что выжили после военных, голодных лет. Теперь надо поднимать страну, кормить. Работа начиналась с восходом солнца - заканчивалась с закатом.
Какая была продолжительность рабочего дня? Вам сейчас никто не скажет. В бригаде было два гусеничных трактора: С-80 и СТЗ-НАТИ - на них работали более взрослые мужики в две смены, и четыре колесных трактора СХТЗ-Х.
В течение лета получили новый трактор ДТ-54. Это была машина нового поколения, хорошая машина, надежная, она показала себя в последующие годы на целине. На колесных тракторах были в основном пацаны 14-16 лет, начавшие одновременно со мной курсы трактористов. За каждым трактористом был закреплен прицепщик на весь сезон полевых работ. Обычно прицепщиками были молодые ребята и незамужние девчата. Питание было неплохое, но платное. Завтракали и ужинали на стане. Обед вывозили в поле, на лошади. Термосов не было, возили в ведрах, прикрытых марлей. Конечно, пища была переболтанная и холодная. Готовили пищу на костре в котлах, подвешенных на треногах над огнем. Из поваров два - старших и помощник, как называли -- поваренок. Поварами были незамужние девчата - они также жили постоянно при бригаде. Еще при бригаде был водовоз, который постоянно весь день развозил воду по тракторам. Когда был жаркий день, колесные трактора прогревались - вода в моторах кипела ключом. Даже варили яйца , найденные случайно у диких птиц, сворачивали их в какую-нибудь мазутную тряпку и опускали в радиатор.
Вечером после работы умывались, кто у костра теплой водой, если был вымазан мазутом, а кто у колодца. Вечером после работы, уставшие, но молодость берет свое, развлекались. Обычно на бригаде было один или два гармониста. Молодежь пела и танцевала под гармонь. Было очень весело. Бригадиром тракторной бригады был мой отец, а помощником был веселый и озорной Сашка-дизелист (Охохонин Александр Сергеевич). Он служил в армии танкистом, за ним закрепилось прозвище "дизелист". С нами, еще неопытными трактористами, занимался в основном "дизелист". Мы его уважали, а он разбирался в технике, помогал нам, учил. Иногда, особенно непонятливым, при обучении мог по шее дать, чтобы закрепить урок. Мы на него не обижались - он все делал с юмором и мы его понимали. Ложились спать поздно - за полночь, а утром только солнце поднималось над горизонтом, нас за ноги стаскивали с нар отец или "дизелист". А спать так хотелось. За отцом была закреплена лошадь, и он часто уезжал на ночь домой. А когда он ночевал с нами на стане, то утром начинал стягивать с нар меня первого. Я обижался, говорил ему, что я, если бы не вставал первым, то поспал бы еще 10-15 благодатных минут. На что он отвечал, что я его сын и так положено. Но зато "дизелист", когда отца не было в бригаде, будил меня последним, он знал характер отца.
Прицепщицей за мной была закреплена Маша Серебрякова (Маша Серебрячиха или Машка -- цыганка так ее звали за ее черные волнистые волосы и неукротимый нрав). Она была в меру симпатичная, но я ее не любил за ее разухабистость. Она была "бес в юбке". Некоторые парни пытались с ней сблизиться, но она их бесцеремонно "отшивала" от себя и даже оскорбляла и делала это при людях, чем вводила в смущение ухажеров. Я к ней как к взбалмошной девчонке относился равнодушно. Поэтому, это ее, вероятно, приводило в ярость. Наверное, она была ко мне неравнодушна. Был такой случай, и не один подобный этому. Так, при работе на посеве, она, находясь на подножки сеялки, на ходу подхватывала увесистый ком земли и запускала мне в спину. Я, конечно, реагировал моментально. Останавливал трактор, выскакивал из-за руля. В это же время, она, зная, что будет расправа, со всех ног мчалась по полю прочь. Конечно, догнать ее мне не составляло труда. Я ее валил на землю и наминал бока, но не больно, а так, чисто символически. Она уходила на стан и жаловалась на меня бригадиру -- моему отцу. Говорила, что я ее побил. За это я получал от отца хороший нагоняй. Но я не рассказывал о начале конфликта. Жаловаться на девчонку как-то было не по-мужски, а она этим пользовалась не один раз.
Свободное копирование
