Летом 1918 года мы с бабушкой и Ястржембскими жили на даче на Хаджибеевском лимане. В городе по—прежнему было очень неспокойно. Приезд папы в Одессу часто бывал затруднён и из-за работы, и из—за трудностей с транспортом и т.д. Но пока связь была регулярной.
Но в 1919 году (месяца не знаю) был очень большой перерыв в письмах. Мама ничего не знала о папе, очень тревожилась о нём. Деньги не поступали. Из-за меня она не могла поступить на работу. Её приходилось продавать вещи, а когда вещей для продажи не осталось, мама научилась делать спички и продавала их на Новом базаре. Спички получались не очень качественными, вероятно, они были недостаточно выдержанными. Врученных денег не хватало на жизнь, снова приходилось прибегать к помощи Ястржембских. Но главное — была тревога за папу. Как потом выяснилось, тревога была не напрасной. Папа заболел сыпным тифом. Его с высокой температурой отправили в госпиталь. В конторе РОПИТ'а также было неспокойно — все суда постепенно отправляли в Марсель. Был назначен день отправки папиного судна. Никто не думал о том, что суда уходят надолго. Судовой врач — увы, я не знаю ни имени его, ни фамилии — пошел в госпиталь узнать о здоровье папы и узнать, сможет ли он уйти с судном. В госпитале ему сказали, что папа умер. Судовой врач не поверил — он сказал, что на днях был у папы и состояние его не было таким, чтобы можно было ожидать смерти. Он настоял, чтобы ему разрешили осмотреть умершего. Он пошёл в морг и установил, что у папы работает сердце. Он возмутился, начал требовать, чтобы ему разрешили забрать папу. Руководители госпиталя согласились, и папу привезли на борт судна. На судне у папы была отдельная каюта. Врач принял все необходимые меры санитарии, начал применять требуемые лекарства, и папа скоро очнулся. Это случилось после отправления судна, в открытом море. Так что выбора у папы не было, и в скором времени папа очутился в Марселе.
Больше всего папа переживал за то, как мы будем жить в Одессе. Мама могла рассчитывать только на помощь родственников. Кроме Ястржембских, маме помогала тётя Костуся. Судовой врач, который оказался добрым волшебником для нашей семьи, успел написать маме письмо, где всё пережитое папой описал. Мама была в ужасе от того, что случилось, но была счастлива, что папа жив и находится в Марселе. К сожалению, мне не пришлось узнать этого замечательного человека, спасшего моего отца. Краем уха, девочкой 5-6 лет, я услышала, что в Марселе он не задержался, а уехал в Африку, где врачи были нужны и им платили большие деньги. А фамилию я, естественно, не запомнила.
Свободное копирование
