Запомнился мне бывший руководитель комсомола Армении. Его сначала приговорили к трем годам и срок его истекал в 1937 году. Каждый заключенный носил с собой удостоверение личности, на котором стояла и дата его освобождения. И вот однажды, к нашему изумлению и ужасу, этот человек, спокойно улыбаясь, переправил свой срок в удостоверении с 1937 на 1987. Нам он объяснил, что, конечно же, не надеется дожить до 1987 года. Но поскольку он останется троцкистом всю жизнь, то, естественно, ему суждено оставаться всю жизнь в тюрьме. Сталин был по-своему прав, не выпуская из заключения троцкистов. Что же до них самих, то они были преисполнены решимости страдать и умереть за правду.
Когда я говорил этим людям, что, как политики, они сами себя «исключают из истории», они отвечали, что-то же самое слышат от всех «оппортунистов». Сергею условия в лагере показались ужасающими. Но в честь отца ему был оказан такой теплый прием, что он приободрился. С другой стороны, и его присутствие придало новые силы заключенным оппозиционерам. Сергея по-прежнему мало интересовали их политические и экономические взгляды, но огромное впечатление на него произвели их духовная независимость, преданность и верность взглядам отца. Сергей с полным правом сказал потом, что недели, проведенные им в Воркуте среди последователей и идейных друзей отца, были самыми счастливыми в его жизни. Сергею очень хотелось сообщить родителям об их друзьях, а также и о своих изменившихся взглядах. А особенно ему хотелось попросить прощения у матери за то беспокойство и горе, которые он ей причинил. Еще Сергей просил передать, что он с достоинством встретит смерть. Через несколько недель Сергея расстреляли.
Когда меня освободили, мать Сергея была еще жива. Я написал ей письмо. К сожалению, встретиться нам не удалось: я приехал в Париж в 1962 году, но она уже умерла.
Еще я слышал о Сергее от одного из его друзей (их дела вел тот же следователь). Когда этот друг спросил у следователя о Сергее, тот ответил: «Если отец пошлет за него вагон золота, мы, может быть, его отпустим». Но это была просто жестокая шутка. Никаких подобных предложений Троцкому никто никогда не делал. А судьба Сергея все равно была предрешена.
Много лет прошло, прежде чем мир узнал о последних днях и героической гибели этих людей в лесах Севера. Основные факты были опубликованы в Нью-Йорке в «Социалистическом Вестнике» (в номере 10/11 за 1961 год). Добавлю к этому только детали, какие мне удалось узнать из разговоров с Сергеем и с несколькими заключенными, которых я встретил гораздо позже, физическое уничтожение оппозиционеров-троцкистов было запланировано и тщательно подготовлено в Москве. Это подтверждается тем, что произошло оно одновременно в трех лагерных системах, где содержались бывшие оппозиционеры. Но больше всего мне известно о том, что произошло именно в Воркуте. Здесь осенью 1936 года бывшие участники оппозиции обратились к лагерной администрации с требованием улучшить условия в лагере: в частности, отделить их от уголовников и разрешить жить с семьями. При этом они замечали, что условия в лагерях были более бесчеловечными, чем в любой из капиталистических стран. Лагерная администрация отказалась выполнить эти требования, угрожая дальнейшими репрессиями. Тогда в октябре 1936 года заключенные оппозиционеры, вместе с женами и детьми, объявили коллективную голодовку. С приходом зимы и в условиях, намеренно рассчитанных на то, чтобы сломить их сопротивление, голодовка требовала поистине сверхчеловеческой силы духа. К ним присоединилось несколько сочувствующих. Большинство же заключенных, подкупленных лишней пайкой хлеба, или под угрозой разделить судьбу оппозиционеров, или «из убеждений» (я встречал и таких) поддержало администрацию. И это было, пожалуй, страшнее всего. Лагерная администрация начала по местному радио передавать выступления бывших политических деятелей, а ныне — политических заключенных, речи, которые, как это ни странно, повторяются сталинистами и по сей день. Сталин был якобы предначертан самой судьбой. Победа его — историческая необходимость. Подчинение Сталину — священный долг по отношению к Ленину. С «объективной точки зрения», все выступающие против Сталина, хотят они, того или нет, — «вражеские агенты».
Троцкисты мрачно шутили: «Вы что такой расстроенный?» — спрашивал один, — «А Гестапо забыло послать причитающиеся мне за этот месяц деньги».
Голодовку держали три месяца. Даже дети не хотели сдаваться, хотя мужчины умоляли матерей заставить их есть: вид истощенных голодом детей был невыносим.
Большинство все же выжило. К некоторым применялось насильственное кормление. Обычно человек может без воды и пищи прожить до десяти дней. Если давать ему пить, то голодать можно несколько недель, а при насильственном кормлении человек может прожить до пяти-шести месяцев, хотя здоровье его будет совершенно подорвано в результате такой голодовки. Лагерные врачи утверждали, что ни один из голодавших не умер в больнице. На самом же деле безнадежных выписывали из больницы, и они умирали через несколько дней в зоне.
Через три месяца администрация неожиданно согласилась удовлетворить все требования голодавших. Большинством голосов решено было прекратить голодовку. А еще через две недели начальство лишило голодавших всего, чего им удалось добиться. Некоторые пытались возобновить голодовку, но было поздно. Администрация объясняла свою тактику тем, что успешная голодовка подорвала бы дисциплину в лагере.
Свободное копирование
