Затем я оставил дворец и отправился домой. Было ровно девять часов и, когда я сел в свое кресло, я, как легко себе представить, предался довольно тревожным размышлениям по поводу всего, что я только слышал и видел в связи с предчувствиями, которые я имел раньше. Мои размышления, однако же, были непродолжительны. В три четверти десятого мой слуга, Степан, вошел в комнату и ввел ко мне фельдъегеря.
— Его величество желает, чтобы вы немедленно явились во дворец.
— Очень хорошо, — отвечал я и велел подать сани.
Получить такое приказание, через фельдъегеря, считалось в те времена делом нешуточным и плохим предзнаменованием. Я, однако же, не имел дурных предчувствий и, немедленно отправившись к моему караулу, спросил Корнета Андреевского, все-ли обстоит благополучно? Он ответил, что все совершенно благополучно; что Император и Императрица три раза проходили мимо караула, весьма благосклонно поклонились ему и имели вид очень милостивый. Я сказал ему, что за мною послал Государь и что я не приложу ума, зачем бы это было. Андреевский также не мог догадаться, ибо в течение дня все было в порядке.
Свободное копирование
