Чем занимаются в армии

Чем занимаются в армии

С доктором Олегом мы как-то быстро сдружились, и он, будучи моим командиром, всегда вытаскивал меня на полевые учения за компанию. Другие, ивритоговорящие ховшим (медики) были этому только рады, поскольку не надо было вылазить в жару на загаженную территорию. "О поле, поле, кто тебя..." – как воскликнул бы поэт. Но даже горы мусора с печеными лепешками приблудных коров меня не огорчали на фоне приятного отсутствия гигантских очередей из симулянтов "боевых войск".

Обычно в настоящих боевых войсках недолюбливают НЕ-боевых, считая их халявщиками. Может, что-то в этом и есть, но лично я, как оказалось, больше ненавижу их базы. Все только и ищут, как бы пофилонить подольше. Отношения с большинством – исключительно формальные. Все строго официально, и на показуху: построения, маршировки... словом, типичная позиция: чтобы солдат ни делал, лишь бы ЗА-2.7182818 (ну, кому надо, тот понял).

По мне, уж лучше с нахом (нахаль хариди – батальон религиозных) укатить куда-нибудь нах..., чем выслушивать однообразные жалобы и ждать, когда же этот день закончится. Олег рассуждал примерно также и был готов лететь с максимальной скоростью десантника подальше от этой показушной базы. А десантура твердо стоит на втором месте по скорости в случае нераскрывшегося парашюта (первое место пока остается за саперами).

И вот, сделав меня этаким медиком "по вызову", благодаря высокому профилю, меня начали дергать на всевозможные учения. Таким образом, список локаций и батальонов, где довелось послужить, невероятно вырос, сбив меня со счета. На резонный вопрос: "А где их медик и врач?" – ответы были просты до идиотизма, типа, "болеет", "на вызове", "авташ" (неделя охраны на другой базе вне зависимости от должности) и, самое убийственное – "а кто его знает".

Первое время было интересно познакомиться с традициями различных войск. Например, Нахаль Хареди[1] не отсыпается в шабат, как я считал до этого, а читает Тору. И что там далеко не все "хареди" (зато ни один не бреется, пользуясь безнаказанностью в этом вопросе), и что у них одних база огорожена не колючкой, а реальным забором, чтобы девушек не видеть. И что в шабат к ним приходят из других баз поесть кошерной пищи и послушать Тору. А "по-чесноку", просто повар был хороший, вот и шли оправдывать аксиому, что желудок – понятие растяжимое. Гостей всегда принимали радушно и с большим вниманием, даже я пошел в их импровизированную синагогу-палатку. К религиозным фанатикам, сотворившим Бога по образу и подобию своему, я не очень-то благосклонен, но вот такое не навязывание и отзывчивость вызывает уважение.

Или вот снайперы, которые не настраиваются на отстрел вражеских офицеров, а полностью погружены в предстоящие соревнования с "Шальдагом", "Окецом" (кинологический отряд), "Лотаром" (военная школа по борьбе с террором), "Дувдеваном" (спецназ) и полицией. Вообще, как я понял, чуть ли не половина снайперов – это "левые" пацифисты, отстаивающие лишь спортивное достоинство своей части. Есть в этом какая-то аналогия с американскими колледжами, где спортсменам рисуют оценки за хорошую игру, а как реальные специалисты, они ничего не стоят. А эти спортивные картонные бойцы еще и ноют постоянно: "Конечно, у полиции пистолеты личные – вылизанные, а не казенные." – или – "У нас тут все "срочники", а они себе в ряды набрали профессионалов." Словом, расхотелось мне быть снайпером.

Также удивило, что в подразделение полевой разведки, как и в тренирующуюся вместе с ними Ямам или Ясам (вечно их путаю) всунуты какие-то Всунниты-Ваххабиты. Но, как мне объяснили, это вовсе не вражеские мавры, а евреи арабеской внешности и сознанием... то есть... и СО знанием арабского на уровне родного для внедрения в ряды "мирных граждан Палестины". У них даже своя мечеть и молитвы с муллой, в ответ на которые Всевышний наказал нас спамом. Аллах их поймет, верят ли в него на самом деле или это часть обучения. Но все это знание не помогло мне избавиться от ощущения, что я на военной арабазе.

Словно ребенок, достающий своего папу, я периодически дергал Олега за рукав, со страданием вопрошая: "Когда мы уже отсюда уедем?" На это замученный моими однообразными вопросами командир ответил, что если бы он меня сюда не вытащил, то послали бы меня на сутки сопровождать "маса кумта"[2] до стадиона в Кейсарию. Так что, мол, сиди и радуйся, что не тащишься 80 км ради красного берета, который уже имеешь. Тащиться в такую даль, конечно же, не хотелось, тем более, что в церемонии я бы все равно не участвовал, да и, в отличие от большинства солдат, меня бы не приехала поздравлять куча родни. Но с другой стороны, Олег был большой приколист, который каждый четверг сообщал, что мы закрываем шабат, чем приводил в уныние всех ховшим до следующего дня, когда выяснялось, что это была шутка. Поэтому определить, в самом ли деле послали бы меня на "масат кумта" или нет, было просто невозможно. Может, он просто не хотел оставаться с ховешем израильского производства, предпочитая общаться на русской мове.

К сожалению, вскоре у Олега появился третий "гроб"[3] (как бы это ни звучало в отношении доктора), и его перевели на другую базу врачом полка. Но перед уходом он все же выписал мне направление в Тель-а-Шомер на проверку астмы, мол, хочешь понизить профиль – вот тебе все справки в руки, но имей в виду: все, что выше 82-го, не изменит твоего положения.