Спустя несколько дней у меня обнаружился свищ. Я — к Флоренскому:
— А вы уверяли, Перепелкина все сделает отлично!
Он многозначительно посмотрел на меня, пощупал свой острый подбородок, шумно потянул носом.
— Всякое бывает… Вылечим.
Но лежать в корпусе мне не пришлось. Вызвали к главному врачу больницы майору медицинской службы Баринову. Нелестная слава ходила о нем по трассе. Это он однажды сказал: «Прежде всего я чекист, а потом уже врач». От такого не жди снисхождения… Низенький, с выхоленным лицом, злыми глазами и резким, стегающим голосом, Баринов внешне чем-то напоминал уездного брандмейстера.
— Не скоро заживет, — проговорил он, осмотрев свищ. — Но торчать на койке незачем. Работать надо!
Меня перевели из седьмого корпуса в барак для выздоравливающих, назначили статистиком медицинской канцелярии и библиотекарем КВЧ — культурно-воспитательной части, — пришили на куртку и бушлат белые номерные тряпки. Отныне я — № АА-775.
Начались новые знакомства, раскрывались новые судьбы.
