Пока Герман искал подходящий дом, они жили у родных. Нелли за это время вошла в семью, близко познакомилась со всеми ее членами. Бабушка, куда бы ни шла, брала ее с собой. Меж ними возникла душевная привязанность. Родители Нелли, без сомнения, любившие своих детей, не были настолько склонны к внешним проявлениям чувств, поэтому теплота и открытое сердце бабушки удивили и обрадовали Нелли, и она отвечала бабушке тем же. Для друзей и родни Нелли стала «Неллинька», а те, кто не принадлежал к этому кругу, обращались к ней — Нелли Августовна.
Нелли полюбила двух маленьких мальчиков, которые ходили следом за своей красавицей-родственницей по всему дому. Юра, которому исполнилось пять лет, был живым и развитым ребенком. За рыжеватые волосы его прозвали «пыжик», что значит олененок. Сережа, его старший брат, был спокойным чувствительным мальчиком. Их десятилетняя сестра Марга училась в женской гимназии. Каждое утро она отправлялась туда в санях и возвращалась после обеда. Нелли нашла, что коричневое школьное платье очень идет Марге, румяной, с большими выразительными глазами и кудрявыми волосами, заплетенными в длинную до пояса косу. Порой нежная и добрая, временами задумчивая и молчаливая, она была загадкой для Нелли. Марга боялась темноты и не могла спать одна, отчего гувернантке фройляйн Валле приходилось спать с ней в одной комнате.
Фройляйн Валле, молодая немка, и Нелли тянулись друг к другу и подружились — возможно, потому, что обе были здесь чужестранками. Фройляйн Валле слыла заядлой курильщицей, а так как бабушка не одобряла, когда воспитательница курит в присутствии детей, ей постоянно приходилось искать укромное местечко, где ее не могли бы видеть. С приездом Нелли таких возможностей стало больше, и когда у Валле выпадала свободная минутка, она шла в комнату Нелли и там курила. Вскоре и Нелли привыкла к папиросам. Молодые женщины любили поболтать по-английски и по-немецки, покуривая папиросы с длинными картонными мундштуками.
Поначалу Нелли многое в доме удивляло, например, постоянный поток друзей, родственников, мамок, староверов и странников, иногда посещавших дом, приживалы, но особенно Сашенька. Сашенька была странным ребенком. Природа одарила ее тонким умом. Она выросла в приюте и, отвергнутая сверстниками, возбудила в дедушке жалость. Он устроил так, чтобы Сашеньку забрали из приюта и она получила высшее образование. Сашенька стала учительницей, а после — директрисой маленькой школы, которую содержали городские купцы. В этой новой, только что выстроенной школе имелся отдельный вход, где у Сашеньки была квартира, состоявшая из спальни, гостиной, кухни и обычных подсобных помещений. Соседки Сашеньки — две пожилые женщины, жившие каждая в своей квартире, убирали в школе и обслуживали Сашеньку. Такие условия устроили бы любого учителя, но только не Сашеньку. У нее были другие планы. Вместо этой жизни она решила «удочерить» нашу семью.
Каждый день по окончании уроков Сашенька шла к нам. Она брала на себя дела, которые считала своей и только своей прерогативой. Она никогда не садилась обедать с семьей, а, убрав со стола пустые тарелки и составив их на сервировочный стол, ела в скромном одиночестве. Вечером, когда семья собиралась у самовара, Сашенька разливала чай и передавала чашки, а поздно вечером уходила, но не к себе в школу, а под лестницу, ведущую на чердак. Здесь она спала на матрасике на старинном сундуке, укрываясь старым покрывалом, а рано утром поднималась и шла учить детей.
Сашенька была со странностями. Я так и вижу ее: короткие темные волосы, строго зачесанные назад, открывают простоватое лицо; на ней черный, почти мужского покроя пиджак, болтающееся пенсне, дурно сшитая юбка и ботинки на пуговицах. Дети дразнили ее, а подростки — изводили, но Сашеньке все было нипочем, лишь бы бабушка не прогнала ее от себя (а бабушка этого никогда бы и не сделала). И Сашенька продолжала бывать у нас.
С приездом молодой шотландки в душе Сашеньки словно что-то проросло. Ее захватило какое-то странное наваждение. Выражалось оно в раболепной преданности Нелли, которая демонстрировалась при любой возможности. Когда Нелли садилась за стол, Сашенька придвигала ей стул, если Нелли собиралась куда-то пойти — Сашенька уже с шубой, тут как тут, или, стоя на коленях, любовно надевала Нелли валенки. Сначала это забавляло, затем стало раздражать. Нелли не знала, что и делать.
Свободное копирование
