Маленькая книжка, которая у меня вышла в 1968 году, сборник статей, написанных при различных обстоятельствах, не отражает какого-то неизменного взгляда и дает повод для разных, а то и противоречивых, толкований. Я оставляю в стороне сердечные перебои, приливы и отливы моего еврейского сознания, моих чувств по отношению к Государству Израиль. Но я не считаю ни невозможным, ни неуместным собрать несколько мыслей, которые можно найти во всем, что мной написано о евреях, и от которых я не отступлюсь.
Еврея, принадлежащего к французской культуре, потомка нескольких поколений французских граждан, никакой человеческий или божеский закон не может обязать определять себя самого как еврея. Роже Стефан, с которым я несколько лет был в ссоре после знаменитой пресс-конференции 1967 года, отвергает всякую солидарность с израильтянами или с евреями. Во имя чего можно его осуждать? Католик, утративший веру, покидает Церковь, и никто этому не удивляется. Тем более непонятно, почему к еврею, который никогда не посещал храм, не разделяет иудаистских верований и не участвует в обрядах, нужно относиться как к предателю или дезертиру. Человек изменяет сообществу только в том случае, если он к нему принадлежал или хотел принадлежать.
Я отказываюсь присоединиться и к тем чересчур многочисленным людям, которые оскорбляют или обливают презрением такого интеллектуала-еврея, как М. Родинсон, занявшего в конфликте между Израилем и арабами антиизраильскую позицию. Одни лишь ортодоксальные иудеи непреклонно утверждают право израильтян на Палестину. Это право, основанное на Священном Писании, бесспорно только для людей, исповедующих данную религию. Старый Иерусалим принадлежит трем религиям Книги. То, что евреи жили здесь раньше, не освящает их права в глазах последователей Христа или Мухаммеда. Предоставив палестинским евреям национальный очаг, британцы в лице лорда Бальфура, а затем американцы распорядились частью территории, которую арабы считали своей. «Первородный грех» израильского государства в глазах арабов признается как таковой и многими патриотами Израиля. В специальном номере «Тан модерн», посвященном арабо-израильскому конфликту, мой друг генерал Гаркаби писал, что, к несчастью, израильтяне смогли осуществить свои национальные чаяния только за счет населения Палестины, которому они нанесли ущерб. Не так уж важны споры о том, кто больше виноват: одни говорят, что палестинцы были изгнаны, другие — что они бежали по наущению своих вождей, в надежде вернуться в качестве хозяев. Каждая версия содержит долю истины. Бесспорно то, что израильтяне вернули себе землю, где всегда жили евреи, но где по окончании Первой мировой войны жило больше арабов, чем евреев. Наблюдатель, претендующий на беспристрастность, будь он еврей или нет, может защищать дело арабов.
Человек рождается евреем, потому что его родители были евреями, но он свободно выбирает, остаться им или нет. Отличается ли эта свобода по своей природе от свободы француза — католика или протестанта? Нелегкий вопрос. В наших секуляризованных обществах, во всяком случае, государство хочет быть отделенным от всех Церквей. Священнослужитель, снявший свою сутану и превратившийся в мирянина, становится таким же гражданином, как все, разве что иногда подвергается бойкоту со стороны членов покинутого им сообщества. Что касается национальной принадлежности, то француз может обменять ее на другую, эмигрировав в какую-либо страну, которая более или менее легко предоставит ему свое гражданство. Деиудаизированный еврей, обрубивший все связи с другими евреями, не отрекается ни от какой части себя самого: он не отказывается ни от своего языка, ни от своей нравственности, ни от своего образа жизни, ибо все это он получил от того, что называют его средой, от страны, в которой он живет, и от государства, которому повинуется. Но он остается евреем в глазах других людей.
Отсюда вопрос — абстрактный, но тем не менее важный: что означает выражение «еврейский народ»? Существует ли он? Можно ли говорить о еврейском народе так, как говорят о народе французском? Или же так, как говорят о народе баскском? Только один ответ мне кажется приемлемым: говоря о «еврейском народе», мы придаем понятию «народ» смысл, который годится лишь для этого единственного случая.
Те, кого называют евреями, по большей части не являются биологически потомками семитских племен, чьи верования запечатлены в Библии и чья История в преображенном виде там рассказана. Накануне или в первом веке христианской эры в средиземноморском бассейне существовали разрозненные еврейские общины, обращенные в иудаизм; их необязательно составляли выходцы из Палестины. Евреи, жившие в романизованной Галлии, также не все пришли из Палестины. Евреи и христиане были близки друг другу до победы христиан и обращения Константина. Погромы начались в Рейнской области в XI веке, в связи с первым крестовым походом. Сделала ли история из еврейских общин — как привыкли их называть — единый народ?
Свободное копирование
