авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » kalina » Мои воспоминания. Коллективизация.

Мои воспоминания. Коллективизация.

12.08.1929
Артыкпай, Акмолинская, Казахстан

19 января2010 года  статья "Коллективизация" была опубликованана на странице   
                 Московского перманентного журнала "НАБЛЮДАТЕЛЬ ЖИЗНИ"
                     Ссылка на этот   журнал:                                        
                http://www.proza.ru/2010/12/19/87

Коллективизация. Приезд уполномоченных – двадцатипятитысячников. Отец - классовый враг.  Потрясение от чиновника – уполномоченного. Возмущение отца. Его отъезд в г. Атбасар.. Несчастный  случай. Фолькин Василий Ефимович. Предательство Шевцовых.

         В 1929 году началась коллективизация в нашей области. Приехали уполномоченные  двадцатипятитысячники из Москвы и начали проводить подготовительную работу к сплошной  коллективизации нашего района. Собрали собрание, выбрали актив из бедняков - батраков,  но в то время среди избранных не оказалось грамотных, и решили избрать меня.

         Я тоже  отказывался, как неграмотный самоучка. Тогда дали мне карандаш и уполномоченный   сказал, чтобы я записывал то, что он будет диктовать. Я начал записывать всё то, что он говорил, потом он проверил и сказал: «Сойдёт. Ошибки есть, но почерк разборчивый».
 
         Весь наш актив проинструктировали, как нужно поступать с эксплуататорами, зажиточными  кулаками, середняками и бедняцким населением. Мы стали искать добровольцев, которые   добровольно хотели бы вступить в колхоз, но их оказывалось очень мало.

         Особенно сопротивлялось середняцкое население. Очередь дошла и до моих родителей. Отец  безоговорочно был согласен вступить в колхоз, а мать ни в какую, даже ко двору близко  не подпускает.

         Вот тут и взяли моего отца за шиворот. Уполномоченный говорил: «Да, мы видим, как ты  согласен, а семью как настроил против Советской власти?» Уполномоченный не стал много  разговаривать с отцом, а сразу потребовал характеристику от сельсовета.

         И на каждого в  отдельности, кто сопротивлялся. Сельсовет должен и обязан давать только справедливую  характеристику, в которой было указано, как крупный арендатор государственных земель,  как крупный скотовод, содержащий две ветряных мельницы (два предприятия) из года в год  держал наёмную силу в количестве одного человека.
 
         Уполномоченный прочитал характеристику, поднялся со стула и, указывая на меня пальцем,  спросил: «А ты кем доводишься Руденко Григорию?» Я смело ответил: «Родной сын». Тогда  он подозвал меня к своему столу и начал расспрашивать, спросил также: «Как ты первым  смог вступить в колхоз?»

         Я ему ответил: «По рекомендации моего отца Григория  Степановича». После этого он у меня спросил: «А ты знаешь, кто твой отец?» «Да, знаю», - ответил я. После чего спрашивать у меня он больше ничего не стал, взялся за голову и  сказал: «Да, сын за отца не отвечает, а отец за сына», и далее проговорил: «Отец твой - классовый враг».

         Этими словами он меня убил, как будто бы кто кувалдой ударил меня по  затылку. 
Как вы думаете, легко ли мне было в то время? Я хорошо знал и понимал то, что мать моя  родная родила меня, выкормила своей грудью, отец воспитал меня, хорошо, плохо, но дело  в том, что не было для меня никого и ничего дороже на белом свете, как отец и мать, и  вдруг их сделали классовыми врагами.

         Мне стало плохо, и я вышел на улицу, до того  сжалось моё сердце, что я не мог на людей смотреть, опротивело мне всё на свете. Через  несколько минут я вернулся в штаб, где находился уполномоченный 25тысячник, и сквозь  слёзы доложил ему: «Со мной плохо, я пойду домой отдохну».

         Уполномоченный посмотрел на  меня и ответил: «Да, я вижу, что ты с лица сменился. Иди, а завтра приходи пораньше».

         Я вышел на улицу. Уже было темно. Стояла хорошая тихая погода, только и слышно было в  посёлке: не лай собак, а вой и такой вой, что моё больное сердце как будто бы когтями  вынимали из моей души.

         Стал подходить к своему дому и взглянул на отцовский двор. И так горько зарыдал во весь голос и сразу скрылся в свою землянку, чтобы никто из соседей не увидел и не услышал тревогу моего сердца.
 
         Жена моя Пелагея Васильевна встретила меня на пороге нашей землянки и закричала во весь голос: «Что с тобой?!». Этим криком своим она будто вырвала меня из цепей терзавших мою душу тяжких страданий. Я сразу успокоился, однако, как бы я не успокаивался, моя взволнованная кровь бродила, не давая мне покоя.
 
         В эту тёмную, глупую ночь я решил украдкой пробраться в дом родителей и сообщить отцу  мнение уполномоченного.

         Отец спокойно выслушал меня и тут же вспыхнул, как спичка: «Так кто я? Классовый  враг?!» - и сразу засуетился: поднял Семёна и Николая, приказал им срочно запрячь пару  лошадей в бричку, а сам начал собираться.

         Я только спросил: «Тятя, далеко Вы  собираетесь? Вы знаете о том, что из посёлка нет никакого выезда, по всем дорогам стоит охрана». Он мне ответил: «Охрана на выезде из посёлка, а в степи нет никакой охраны»  и  с зубовным скрежетом сказал последнюю фразу:
       
         «Я им, паразитам, голодранцам докажу,  какой я классовый враг и кто завоевал советскую  власть. В городе Атбасар все знают,  кто был революционером и как боролись с царским правительством, чтобы завоевать власть  Советов.
         А теперь я классовый враг?!»
 
         Он уселся в бричку и потихоньку отправился в степь с объездом на Атбасарскую дорогу.  Никогда не забуду наставление отца: не было бы моих прадеда, деда, отца, не было бы и меня, а значит и тебя, сынок.

         Поэтому я считаю, что на свете нет ничего более святого,  чем отец и мать. Дорогие мои внуки и правнуки, берегите одну из ваших святынь – ваших  родителей. Как вы будете чтить своих отца и мать, такая же участь и вас ждёт от ваших  родных детей.

         Так что же дальше произошло с моим отцом? Когда он уехал в г. Атбасар, попутно он  заехал к своим друзьям в село Николаевку. Там крепко выпил с горя или с радости. Из слов его друзей и самого отца, сел в бричку и продолжил путь в Атбасар.

         Вдруг внезапно с  привязи сорвалась собака и с цепью забежала вперёд, к лошадям. Лошади испугались и  резко остановились. Отец, не удержавшись на бричке, с ящиком упал вперёд под задние  ноги лошадей и под передние колёса брички.

         Лошади завертелись, отец, не выпуская возжи  из рук, попал под бричку и сломал ногу выше колена.

         Благодаря товарищам, его сразу же отправили в Атбасар и положили в больницу, где отец  пролежал более двух месяцев, потому что нога срослась неправильно, и делали повторную  операцию. Пока он лежал в больнице, ему приписали самовольный побег и целый ряд других  обвинений.
 
         Да, небольшое уточнение. Когда отец уехал в Атбасар, на второй день приехал мой тесть  из  села  Монастырка  Фолькин Василий  Ефимович. У него здесь был сослуживец. Ещё в царской армии они оба служили унтерофицерами.

         Бабич Василий Фёдорович был у нас завхозом колхоза, и по рекомендации Бабича, моего  тестя Фолькина безоговорочно приняли в наш колхоз. Его избрали в управление колхоза и дали должность секретаря председателя колхоза.
 
         В то время председателем колхоза был  Немец Ветцель Яков. Бухгалтером - Шевцов Владимир Николаевич, Куксаус Андрей - председателем сельсовета, секретарём - Холмецкий.

         Брат Шевцов Семён Иванович был членом правления, второй брат Николай Иванович был в активе. Так что кругом родня. Что можно было ожидать отцу и матери плохого? Даже никто ничего и не думал.

         Тем более, старый  революционер, а что касается наёмной силы, об этом мать даже и не беспокоилась: жили  свои племянники Шевцовы Семён и Николай. Да разве они позволят что-либо плохого сказать на свою родную тётю? Конечно, нет. Мать так и думала.

         А получилось совсем по-другому. Вот эти самые Шевцовы, материны любимчики, за которыми она ухаживала и дорожила ими, как малыми детьми, а Семёна Ивановича Шевцова женили и  отделили, как родного сына.
 
         А он, оказывается, вспомнил наказ своего отца Ивана  Семёновича Шевцова со времени, когда у бабушки Шевцовой пропали деньги, и вся вина  легла на нашу мать Татьяну Семёновну, тогда уже сменившей фамилию на Руденко.

         Вот тут все Шевцовы и взялись отомстить своей родной тётушке за всё прошлое. Когда отец возвратился из больницы, у нашей матери остались голые стены. Если что и осталось, то  только то, что смогла спрятать из драгоценных вещей.

         Конфисковали всё, и жаловаться  было некуда, потому что власть была на местах, и всё доверие было только батракам и  беднякам. Спрашивается, справедливо ли братья Шевцовы поступили со своей родной тётей  Татьяной Семёновной? Конечно, нет. Из слов отца, матери и нашей сестры Софии, дело  обстояло совсем по-другому… 

Дата публікації 09.12.2012 в 03:43

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: