Так, совершенно неожиданно, я оказалась в Москве. Прожила я там три дня в свое полное удовольствие. Для меня наняли номер в большой гостинице "Киев", через наркомат мне достали билет на оперу в "Большой", с участием Барсовой. С одним из молодых инженеров наркомата я пошла посмотреть всесоюзный шахматный турнир, в те дни проходивший в Москве. Мне интересно было увидеть Кереса, который считается восходящей звездой в шахматном мире. Инженер, следивший со мной за игрой, спросил:
— Здесь играет сегодня один из ваших земляков, ростовчанин Бондаревский. Вы его знаете?
— Я его не знаю, но могу вам указать на него. Вон он в белой открытой рубашке апаш.
— Почему вы думаете, что это он?
— Я так же, как и он, приехала в Москву, не захватив с собой теплых вещей. У нас в сентябре еще лето и, направляясь сюда, я забыла, что здесь может быть холодная осенняя погода. Видите, все остальные участники в костюмах, а он в белой рубашке и в светлых брюках!
Мой собеседник пошел справиться; оказалось, я угадала.
В наркомате я прочла докладную записку гл. инженера и, отвечая на вопросы, заканчивала, как мне велел директор, жалобой на недостаток зернохранилищ. Меня, между прочим, спросили о взаимоотношениях между директором и гл. инженером. Я сказала, что отношения нормальные. Я действительно считаю их нормальными в наших условиях. Ведь темпы и условия на производстве, как напр., стахановщина, созданы не директором, а партией, директор только "рука партии". Если он ослабит нажим на производстве, его немедленно заменят более прижимистым. Что директор грубый нахал, так это не посчитают недостатком, они знают, что он бывший грузчик и ведь он его ругает у себя в кабинете, т. е. не подрывая авторитета Главного перед сотрудниками… Я рассказала, что, желая воспользоваться хорошим потоком зерна, директор очень сильно настаивал повременить с остановкой на очередную очистку, гл. инженер в конце концов рискнул повременить, тем более пару лет назад на мельнице был случай появления клеща, но тогда он размножался очень медленно. Отвечая на вопросы, я подчеркнула, что за время своего сравнительно короткого пребывания на комбинате гл. инженер провел реконструкцию мельницы и фабрики, добившись увеличения производительности фабрики вдвое, а мельницы на пятьдесят тонн в сутки.
Разговаривая с одним из сотрудников наркомата, я поняла, что гл. инж. будет снят с работы, и не потому, что он плохой инженер, а потому, что, как наивно пояснил мне сотрудник: "кто-то должен быть наказан за безобразия, допущенные на мельнице". Он также мне сказал, что нашему гл. инж. предложат другое место, возможно, на Дальнем Востоке.
Считая, что я выполнила все, что от меня ожидали директор и гл. инженер, я со спокойной совестью занялась своими личными делами. Бегая по московским магазинам за покупками, видела мало интересного, кроме сахара и конфет. В одном магазине продавали часы на руку "ЗИС", но за ними стояла такая громадная очередь, что я не решилась встать. Я накупила много сладостей (у нас в Ростове уже несколько лет трудно купить сахар или конфеты). Конфеты я покупала не больше фунта одного сорта, имея в виду, что в вагоне часто делают обыски и конфискуют продукты, если находят много. Конечно, прежде чем делать обыск, всегда спрашивают документы, и я была почти уверена, что инженера, едущего по командировке, обыскивать не станут, но: "чем черт не шутит, когда Господь спит!?" Если сорта будут разные, скорее поверят, что купила для себя, а не для спекуляции.
Свободное копирование
