Почем!

Почем!

Жора Завидов мечтал попасть за границу. Ну хоть куда, хоть в самую что ни на есть захудалую, но только чтоб туда, в ее. Ведь там у всех все, там у них шейк, там у них секс, и этот, как его, стриптиз непосредственно демонстрируют.

А жвачки — хоть обжуйся, и самое главное, джинсы продают настоящие американские с маркой на заду. Во! Ну хоть куда бы прорваться, чтобы своим глазком глянуть. Кругом все ездят, все видят, все покупают.

— А я что, рыжий? — решил Жора и стал готовиться.

Во-первых, выучил на всех языках слово — почем? Потом бросился в местком.

— Дайте путевку, — закричал он, — хочу приобщиться. Все вон по Канадам и Кольдельерам разъезжают, а я недавно только в Бобруйск впервые в жизни попал. Хочу сравнить за и против. Хочу всю заграницу эту, руками пощупать, ногами потоптать.

— А чего! — говорят. — Выделим.

— Куда хочешь? — спрашивают.

— А мне все равно, только бы заграница.

— В Никарагуа, хочешь?

— Далеко?

— Порядочно.

— Дальше Бобруйска?

— Километров на сто.

— Годится.

— Бери!

— Давай!

— Езжай!

— Спасибо!

— Попутный ветер!

Самолет шел на посадку. Жора, расплющив лицо о стекло иллюминатора, смотрел на приближающуюся заграницу. На бетонной дорожке аэродрома Жора увидел коробку от заграничных сигарет.

— Началось!

И Жора помчался по загранице. Ой! Все в джинсах с марками? Во живут. Ой! И все жуют!

Ну, жизнь!

Ой! Тетенька, прямо-таки в чем мать родила, улыбалась ему с афиши.

Сто девушек, — с трудом перевел Жора.

Во живут!!! Чего себе позволяют!

Витрины зазывно орали. Жора прибавил шагу.

— Ой, ой! Надо же! Мать честная! — Две недели промчались, как занятое такси.

Другим, другим человеком садился в отлетающий на родину самолет, прижимая к себе чемоданную заграницу. У него теперь четыре жвачки, три авторучки, две водолазки, а, главное, джинсы настоящие, американские, с маркой на заду.

Он все видел, все своими руками пощупал, и знает что почем!