Москва купеческая - 23

ГЛАВА II

Если бы мне пришлось печатать эту главу отдель­но, я бы прибавил еще один подзаголовок: «Очерк из истории русской культуры». Как видно будет ни­же, нет ни одной культурной области, где бы пред­ставители московского купечества не внесли своего вклада. Для подтверждения справедливости моего утверждения я приведу свидетельство одного из при­знанных во всем мире деятеля в области театра — К. С. Алексеева-Станиславского:

«Я жил в такое время, — пишет он, — когда в области искусства, науки, эстетики, началось большое оживление. Как известно, в Москве это­му немало способствовало тогдашнее молодое купечество, которое впервые вышло на арену русской жизни и, наряду со своими торгово-про­мышленными делами, вплотную заинтересовалось искусством.

Вот, например, Павел Михайлович Третьяков, создатель знаменитой галлереи, которую он по­жертвовал городу Москве. С утра и до ночи ра­ботал он или в конторе, или на фабрике, а вече­рами занимался в своей галлерее, или беседовал с молодыми художниками, в которых чуял та­лант. Через год-другой картины их попадали в галлерею, а они сами становились сначала просто известными, а потом знаменитыми. И с какой скромностью меценатствовал П. М. Третьяков...

Вот другой фабрикант, — К. Т. Солдатенков, посвятивший себя издательству тех книг, кото­рые не могли рассчитывать на большой тираж, но были необходимы для науки, или вообще для культурно-образовательных целей. Его пре­красный дом в греческом стиле превратился в библиотеку. Окна этого дома никогда не блиста­ли праздничными огнями, и только два огня ка­бинета долго за полночь светились в темноте ти­хим светом.

М. В. Сабашников, подобно Солдатенкову, тоже меценатствовал в области литературы и кни­ги, и создал значительное в культурном отноше­нии издательство.

Сергей Иванович Щукин собрал галлерею французских художников нового направления, куда бесплатно допускались все желающие зна­комиться с живописью. Его брат, Петр Иванович Щукин, создал большой музей русских древно­стей.

Алексей Александрович Бахрушин учредил на свои средства единственный в России теат­ральный музей, собрав в нем то, что относилось к русскому и частью к западно-европейскому те­атру.

А вот еще превосходная фигура одного из строителей русской культурной жизни, совер­шенно исключительная по таланту, разносторон­ности, энергии и широте размаха. Я говорю об известном меценате Савве Ивановиче Мамонтове, который был одновременно и певцом, и оперным артистом, и режиссером, и драматургом, и соз­дателем русской частной оперы, и меценатом в живописи, вроде Третьякова, и строителем мно­гих русских железно-дорожных линий.

Но о нем мне придется говорить подробно в свое время так же, как и о другом крупном ме­ценате в области театра, — Савве Тимофеевиче Морозове, деятельность которого тесно слита с основанием Художественного театра». (К. С. Станиславский, «Моя жизнь в искусстве», Ленин­град, «Академия», 1928.)

В этой очень верно схваченной картине имеется один, как говорится, «досадный» пропуск: Константин Сергеевич забыл упомянуть самого себя.