В августе этого года мне пришлось познакомиться с Владимиром Ильичом Ульяновым; он тогда еще не был известен под именем Ленина. Произошло это так. В одну из своих поездок из Сормова в Нижний я зашел к П. Н. Скворцову и у него застал незнакомого человека, оживленно беседовавшего с ним и Грргорьевым. Познакомившись, я узнал, что это Владимир Ильич Ульянов. В Нижний он заехал по пути из Самары в Петербург, куда собрался совсем перебраться на житье, заехал, чтобы познакомиться с П. Н. Скворцовым, которого он знал по его статьям в "Юридическом вестнике", да и раньше слыхал о нем в Казани. Ильич расспрашивал о марксистской работе в Нижнем и Москве. Мне сказал, что в Москву переезжает его сестра Анна Ильинична со своим мужем Марком Тимофеевичем Елизаровым, посоветовал познакомиться с ними и указал, как их найти в Москве. А сейчас, прибавил он, я заеду по пути во Владимир, чтобы повидаться с H. E. Федосеевым, который сидит во Владимире в тюрьме, но которого должны выпустить на-днях. Как известно, с Федосеевым ему не пришлось тогда увидаться, так как освобождение его из тюрьмы задержалось на некоторое время.
Скворцов и Григорьев, которые хорошо знали Федосеева, говорили, что это замечательный человек, подающий большие надежды, много работающий. Только что получена была его работа в виде большой рукописи на тему падения крепостного права в России. В этой работе он полемизирует против книги профессора Иванюкова на эту же тему, против его внеклассовой либерально-народнической точки зрения на крестьянскую реформу и сам дает основательный марксистский: анализ борьбы классовых интересов, выявившихся при проведении этой реформы и условивших ее половинчатый, компромиссный характер, обездоливший крестьянство и максимально обеспечивший, интересы помещиков. Удивляло в этой работе большое обилие материалов, использованных Федосеевым: тут и четырехтомник Скребицкого, изданный за границей и представляющий собой сводку работ центральной и губернских редакционных комиссий по подготовке Положения 19 февраля, тут и официальные материалы, тут и мемуары деятелей реформы, тут и использование соответствующей беллетристики, как, например, "Пошехонской старины" Салтыкова-Щедрина.
Удивительно было, что такая основательная ученая работа была сделана молодым человеком двадцати трех лет, исключенным из восьмого класса гимназии и с тех пор непрерывно находящимся в тюрьмах и ссылках. Материалы для работы доставляла ему его преданный друг и невеста -- Мария Германовна Гофенгауз. Эта работа его осталась неоконченной и бесследно погибла после его смерти.
В беседе нашей с Ильичом мы касались многих вопросов: мы рассказали ему о наших знакомых марксистах в Москве и Нижнем, о нашей начавшейся работе среди рабочих, говорили о перспективах этой работы. Помню, что Ильич особенно подчеркивал необходимость создания прочных организаций, установления связей между городами. Для поддержания постоянной связи между Петербургом и Москвой он и дал мне адрес своей сестры в Москве, к которой он собирался время от времени приезжать и тогда видеться с москвичами. Говорили еще о рабочем движении на Западе, о борьбе с народниками, о перспективах развития капитализма в России и т. п., но подробностей беседы не припомню.
Было у всех нас какое-то приподнятое настроение: нас, марксистов, было тогда еще очень мало в России, но мы предчувствовали, что будущее принадлежит нам...
Так беседовали мы с Ильичом несколько часов, пока не пришло время ехать ему на вокзал. Он произвел на нас очень хорошее впечатление: чувствовалась большая эрудиция и какая-то особая основательность и глубина его суждений. Интересно отметить, что уже тогда проявилась его черта будущего организатора нашей "партии -- собирательство всех наличных революционно-марксистских сил, установление связей между марксистами, разбросанными в разных городах.
Свободное копирование
