Седьмой класс дал довольно много для моего развития не только через самостоятельное чтение, но и через классные занятия.
Преподавателем физики и космографии был у нас в седьмом классе Иван Петрович Долбня. Это был самый выдающийся из наших преподавателей и лучший лектор из всех, которых мне пришлось слышать в моей жизни (не сравниваю его с Политическими ораторами). О нем мы много слыхали и раньше, но до сих пор он преподавал в других классах математику и физику. Он был крупный ученый, его работы по высшей математике печатались в журнале французской Академии наук; в 90-х годах он был приглашен на кафедру высшей математики Горного института в Петербурге, был потом его директором и умер в 1912 году на этом посту. Тогда, когда он пришел к нам, это был пылкий молодой ученый. Придя первый раз в наш класс, он сказал нам: вот вам выданы учебники по физике Краевича и по космографии Малинина, так я вам советую их заложить в стол подальше и ни разу их не открывать: они не стоят того, чтобы тратить на них время. Так он поступил и с учебниками по математике и преподавал математику по своей системе, придерживаясь системы лучших французских учебников математики Бертрана и Серре. В нашем классе он читал обширный курс физики -- учение о свете и электричестве; математические вычисления играли главную роль в его курсе, причем, например, учение об интерференции и дифракции света, обычно излагавшееся в высших учебных заведениях на основе высшей математики, он излагал по своей системе при помощи низшей математики. Мы усердно записывали его лекции по физике, а его лекции по космографии были отлитографированы и розданы нам. У нас образовалась из лучших учеников группа горячих поклонников нового учителя, с энтузиазмом занимавшаяся. Надо сказать, что он интересовался такими только учениками. К плохим же он относился довольно пренебрежительно, на почве чего у него иногда возникали конфликты. Так, в нашем классе он однажды сказал: "Сегодня я думаю заняться охотой на ослов; такой-то -- к доске". Наш класс не привык к такому обращению. Долбне сходили с рук такие выходки там, где он вел преподавание, начиная с младших классов, но у нас все насторожились, услыхав эти слова, а вызванный ученик -- лентяй, но не глупый и смелый юноша -- сначала несколько опешил, а потом выпалил: что это вы ругаетесь, Иван Петрович, вы сами после этого дурак. Вышел большой скандал, не помню его последствий, но престиж Долбни после этого несколько снизился в нашем классе.
В выданных нам литографированных записках его по космографии заметно было, что в конце почти половина тетради была вырезана. Оказалось, что раньше, в более либеральное время, Долбня читал еще не входящий в программу курс геологии, которую он, как горный инженер, знал прекрасно. Но потом начальство запретило этот курс и изъяло записки по нему. В одной тетради этот курс по недосмотру не был вырван. И вот я прочитал по этой тетради увлекательный курс об истории развития земли. Эти курсы космографии и геологии окончательно разрушили мои религиозные предрассудки, и с тех пор я стал атеистом и пока еще не вполне-сознательным сторонником естественно-научного материализма.
Свободное копирование
