В 1949 году меня перевезли в Батуми. К Батуми относятся мои первые личные воспоминания в виде несвязанные между собой картинок. Я вижу большой розовый куст, усыпанный мелкими розами, озеро и лошадку, которая катает детей в тележке с колесами, но мне мама не позволяет прокатиться, я еще мала для этого.
Воспитательница в детском саду обнимает других детей, а мной, такой замечательной пренебрегает. Обида. При фотографировании меня поставили не рядом с моей воспитательницей, а рядом с чужой. Опять обида. На групповой фотографии мрачнее тучи.
Я наотрез отказывалась садиться на чужие горшки в детском саду, и мама носила свой - глиняный и очень тяжелый. Каждое утро туда, каждый вечер обратно, пока мама его не уронила и не разбила. Этого всего я не помню. Но помню свое отвращение к чужому (общему горшку), на который мне предлагают сесть, и в котором что-то плохо пахнет.
На столе лежит продолговатая красная штуковина, похожая на морковку, но пустая внутри. Щупаю пальцем и пробую осторожно. Надкусываю. Дальше не помню. Зато долго помнит мама- это был перец и орала я как резаная.
Всплывает в памяти как мираж, большой город и жара. Солнце прямо обжигает, идти далеко и все в гору по мощеной булыжником мостовой, по узеньким тротуарам рядом с высокими старыми домами. Я капризничаю, не успеваю за взрослыми; мама и еще кто-то, кто с ней идет, сердятся, тащат меня на руках. Потом мне долго снятся сны, что я живу в большом старом запутанном городе. Много лет спустя, я узнаю, что мама с папой несколько месяцев жили в Тбилиси у бабушки Сусанны Рубеновны, пытаясь там наладить свою жизнь и мои сны - реальность. Было мне меньше 4-х лет.
Помню какой-то заросший травой двор, окруженный забором, и уставшую, недовольную мать, которая живет со мной в какой-то незнакомой комнате. И время тянется нескончаемо долго. Это я болела скарлатиной, а в те годы со скарлатиной обязательно госпитализировали.
Мужчина с сеткой, а в сетке большой мяч - это мне, но мама тревожится и я не очень рада. Ходим с мужчиной по пионерскому парку. Это папа приехал за нами и зовет маму и меня во Владивосток....
Однажды, во время крупного семейного скандала разозленный отец, бегая по улицам для спуска паров, увидел на стене объявление, призывавшее вербоваться в армию. Обещали все блага, квартиру в Батуми. Как только отец подписал бумаги, ему приказали в 24 часа выбыть во Владивосток. Мама тогда с ним не поехала, и папа позже, уже устроившись на новом месте, приехал за нами. Вот этот его приезд с подарками для меня я и помню.
Свободное копирование
