А осенью 1989 года, разделавшись с картошкой и “подбив бабки”, я окончательно утвердился в своем решении работать на земле и подал на работе заявление на расчет — как в омут нырнул.
Конечно, ожидаемые доходы от крестьянской деятельности шикарной жизни не обещали, но существовать скромно позволяли. Бессребреником я никогда не был, и материальные интересы мне далеко не чужды — кому не хочется достатка и обилия жизненных благ? Но они никогда не являлись доминантой в моей жизни. Главное для меня, как наверняка для многих и многих, — это возможность свободно трудиться, потому что свободный труд и вся жизнь под его знаком и есть счастье, то счастье, которое наш великий поэт определил двумя словами: покой и воля.
Итак, я пустился в автономное плавание, правда, в какой-то степени ограниченное арендными отношениями с совхозом.
Но благодаря опыту, полученному в первый год работы на земле, многие вопросы в своей деятельности, как я уже отмечал выше, я стал решать самостоятельно, не обращаясь к совхозному начальству, что, если подходить к этому формально, являлось игрой не по правилам. А куда было деваться? По правилам все сводилось к волоките и непродуктивной потере времени, которое специфика работы на земле порой заключает в очень строгие рамки: прозевал оптимальные сроки обработки почвы или посадки — не жди доброго урожая.
Поэтому все свои насущные проблемы, касающиеся выращивания картошки, в последующие два года аренды я решал в основном непосредственно с совхозными механизаторами, с которыми у меня сложились прекрасные отношения. Трактористы Вася Дмитриев, ныне покойный Леня Солнцев, Валера Ломанченко, тоже, увы, ушедший из жизни, — как я им благодарен за их помощь, большей частью бескорыстную.
Особенно подружились мы с моим земляком (оба мы корнями из Тверской земли) и одногодком Виктором Александровичем Захаровым, опытнейшим картофелеводом и механизатором “от Бога”. Его, бывало, и просить не надо: сам между делом завернет на мой картофельник и прорыхлит или окучит. А деньги ему начнешь совать, так замашет обеими руками, да еще и обидится: дел-то, мол, тут на четверть часа, какие деньги?
Потом у меня появилась своя техника, и выращивание картошки для нас с женой стало делом второстепенным и необременительным. Где-то года с 95-го обременительной стала реализация картошки: произошло перенасыщение рынка этим продуктом, во многом благодаря картофельной экспансии из Белоруссии и из южных областей. Но к тому времени основные доходы мы стали иметь от производства молочной продукции — две удоистые коровы сполна удовлетворяли все наши материальные запросы. Поэтому постепенно картофельные площади я сократил до минимума, выращивая его только на потребу свою и семьи сына.
Свободное копирование
