Однажды зимой это было уже в 1925-26 году в школу мы не ходили, был мороз свыше 40 градусов, а узнавали мы, что сегодня мороз и в школу можно не ходить, по пожарной каланче города, так как там на мачте вывешивали два черных шара, если было очень холодно, вот и смотрели мы.
Разбудили нас крики : - Пожар магазин «Уралторг» горит, - это был, трехэтажный магазин его называли Центральным универмагом, он находился сзади нашего дома.
И вот мы с Шурой на крыше сарая, лежим и смотрим, как пожарные борются с огнем, с треском лопаются стекла рам, от туда вырываются клубы дыма,с красными языками пламени.
Снег на нашей крыше тает, даже тепло несмотря на сорока градусный мороз (стены магазина от нас в 10-12 метрах) пожарные еще в старинной форме с блестящими медными касками с гребнем по верху ее, лезут по лестнице в окна .
Магазин горел двое суток, погибли два человека пожарных, один задохнулся в дыму, второго придавило обрушившееся балкой потолка.
Мы были внутри после пожара в самом здании, собирали там какие-то иголки и пуговицы, еще от стен исходило тепло и кое где вился слабый дымок (этот магазин позднее был переделан на театр, не – то драм театр или оперный театр точно не помню), сейчас филармония .
Помнится мне как мой брат Шурик, ему тогда было лет 14-15 готовился сбежать в Африку, согласно их маршруту они должны были плыть по реке Исеть до моря, а там и Африка не далеко.
Готовились они основательно почти месяц. Запаслись сухарями, сахаром, солью. Намеревался он взять у мамы денег сто рублей (конечно тайком), да папин браунинг для самообороны.
Все это я узнал, когда он раз откровенничал со мной и предложил мне участвовать в этой «экспедиции»
Я, безусловно без особых колебаний дал свое согласие. Но, вот загвоздка, в душе, мне очень жалко было оставлять нашу маму и как на грех, однажды (когда я выполнил ее задание) она сказала молодец, погладила меня по голове, поцеловала в лоб и сказала :
- Что то последнее время я тебя не узнаю, уж очень ты послушный стал?
И я, чувствуя большую нежность к ней сказал:
- Ничего ты мама не знаешь, скоро мы с тобой расстанемся. Она ласково спросила:
- А куда это ты собрался?
- В Африку ответил я, у нас уже все готово на днях отплываем.
- А кто еще едет кроме тебя?
- Я, Шурик и еще такие два брата, наши товарищи. Только ты мама папе ничего не говори, не скажешь?
- Нет, не скажу, - ответила она и еще раз поцеловала меня.
Мне стало легче, что я все же ей сказал об нашем отъезде и с легкой душой побежал играть на улицу.
Вечером, когда мы дети все уже были дома, пришел папа, он все уже знал…. Меня он, как раскающего трогать не стал, а Шурика выпорол, на этом, «Африканская экспедиция» была закончена.
Шурик, все продукты запасенные для путешествия принес, ведь они были спрятаны на чердаке деревянной бани, стоящий сзади нашего дома.
Так я невольно оказался предателем, что же мне было только девять лет, немудрено!
Я учусь уже во втором классе, пришел однажды из школы, почитал, вернее полистал учебники, приходит Шурик и принес с собой ворох обрывков кинолент.
Стали мы их рассматривать, как медленно изменяются кадры, да через не которое время нам это надоело.
Давай подожжем, говорят, она хорошо горит, сказал он. Сказано, сделано, зажигаем мы спичку, подносим к киноленте, она вспыхивает и пламя быстро бежит по ней, но вот огнем слегка опалило руку у Шурика.
Он встряхивает ее, отпускает из пальцев горящий кусок киноленты, а она, скручиваясь, вцепляется мне в нос, обжигая нос, опаливая брови и волосы, свисавшие на лбу.
Крик, визг, и я с красным обожженным носом, покрытыми белыми волдырями…. Ох! и больно было….
Шурику опять попало, но ведь он не нарочно так сделал, стечение обстоятельств, что поделаешь.
Нос у меня покрыт струпьями коросты, она страшно чешется, временами нет терпения и я сдираю подсохшие корочки, идет кровь и опять коросточки, так и хожу в школу с таким опухшим, красным,весь в болячках носом.
Все было бы ничего, но вот однажды в перемену, я стал поддразнивать какую –то девочку, а она была выше меня и здоровее меня, «ей бы быть коновалом», говорили мы с ребятами между собой, так вот она не долго думая в ответ как тяпнула мне по носу, что у меня тысячи звезд посыпались из глаз, как из носа, а также из болячек пошла кровь…
Я сидел за партой и пожалуй что ревел, роняя на тетрадь слезы, ни столь от боли как от досады что меня побила девчонка. О! Какие только виды казней и мести ей, у меня не мелькали в то время для нее, но все обошлось, мести не было.
Она через несколько времени сама подсела ко мне, стала участливо спрашивать:
- Сережа, тебе больно? Ну, прости меня, я больше никогда, никогда не буду драться.
Мне было и стыдно видеть себя потерпевшим, да еще от девчонки и вместе с тем приятно, что она так ласково разговаривает со мной.
А, детское сердце отходчивое, да и не мог я с ней драться, так как она была девчонкой, а уже это было позором связываться с ними, да и вообще я девочек никогда не обижал, даже в детском возрасте.
Вот и пришлось перетерпеть…
Свободное копирование
