Скоро протекли дни нашего свидания. Надобно было помышлять и об отъезде паки в Питер. Отпуская нас, батюшка сожалел и о разлуке с нами, и о том, что не мог многим усилить того оклада, на котором я жил, будучи холостым, однако изволил прибавить на содержание наше к прежним 1200 рублям еще столько же в год до времени, придавши самое полезное наставление жить смиренно и по одежке тянуть ножки. Матушка и сестры чрезвычайно тужили о нашем отъезде, но расставаться было должно, и мы спешили воротиться на брега Невы к именинам великого князя, то есть к Петрову дню, и 13 числа июня отправились в путь, оставя весь дом в слезах, потому что жена не только родителей моих и ближних, но даже до последнего младенца во дворне привлекла сердца всех к себе. Все ее полюбили -- всем было грустно с нею прощаться.
В это самое время Екатерина, кончив славное свое путешествие в Крым, возвращалась в Москву, и ее ожидали к 28-му числу, то есть ко дню восшествия на престол, который всегда ознаменован был в России высоким торжеством. Столица готовилась встретить свою монархиню с подобающей ей честию. Везде высланы были депутации навстречу, везде строили въездные ворота с победительными трофеями, все состоянии людей суетились в Москве, подобно как пред восхождением солнца вся тварь в природе приходит вдруг в движение. Великие князья, по изволению императрицы, привезены были Салтыковым в Москву ей навстречу и ожидали прибытия ее в Коломенском дворце поблизости Москвы, но в городе не казались.
А мы посреди таких праздников и приготовлений смиренно направляли свой путь к местам диким, уединенным, где наследник престола втайне приучался некогда и сам воспримать те же почести и славу.
Замужняя сестра моя жила тогда в мужниной деревне, селе Введенском в Можайском уезде, сто верст не с большим от Москвы. Нам хотелось посетить их; это не составляло большого крюку. Мы прямо туда и отправились. Там так же нам обрадовались, как и в Москве. Познакомясь короче с зятем, мы провели несколько дней тут очень приятно, хотя погода и не способствовала летним увеселениям. Проливные дожди нас всюда сопровождали. Имение графа Ефимовского очень значительно: деревня, устроенная во всех отношениях, дом старинный, огромный, какие все большие бояра прежних веков любили строить везде.
Истощивши все резвости, нашим возрастам свойственные, ибо всем нам четырем не было ста лет, мы тут не простились еще, но вместе поехали далее. Сестра и зять хотели нам оказать всю свою приязнь и рассудили проводить нас до Твери. Сестра так же была любопытна, как и я, и кроме Москвы ничего не видала. Для нее и Тверь была в диковинку, итак, мы все вместе пустились в поход и в сутки поспели в Тверь к обеденной поре. Ехали на Волоколамск и на пространстве ста верст только вытерпели большие остановки в почтовых лошадях, коих за рабочей порой очень было трудно доставать, да и за излишние деньги против таксы. В Твери мы обедали у доброго старичка Чирикова, того самого, который некогда выгонял меня насильно от себя в полк. Тут я слегка вздохнул, вспомнив минутное мое влюбление в Алену и восторги дорожного роздыха. Отобедавши в добром и приятельском семействе, распрощались мы все между собою. Сестра с зятем поехали в Москву смотреть праздников, а я с женой на север. Остановясь еще на пути у тещи дни на два, мы провели все это время с ней с одной, без чинов уже, церемонии и гостей; потом, продолжая путь свой под прикрытием сильного дождя, очутились, наконец, в Петербурге 25-го числа июня и, по причине стройки в полковом нашем доме, который не был еще отделан, остановились на квартере в доме генерала На[щокина?] около Невы. Дядюшка изволил его нанять и для нас приготовить заблаговременно. Новый знак его к нам внимания. Мы застали всех своих родных и ближних в городе в том же расположении к нам, как и прежде. На другой же день явились мы к их высочествам. Они изволили жить в Павловске и приняли нас с прежней милостию без малейшей перемены. У двора часто атмосфера меняется скорее, нежели в три месяца, кои мы проездили, но мы нашли лучи солнца еще в одинаком на нас отражении. В полк я мог не явиться потому, что в Москве получил отсрочку до августа, которой воспользовался по приезде в Петербург на то, чтоб устроить свои домашние дела, осмотреться и притом на свободе выучить свою ролю в приготовляемом у двора спектакле.
Свободное копирование
