Но главные неприятности только начинаются. В середине 38-го года начальником Гослитиздата (ГЛИ), выделившимся из Госиздата, назначают бывшего генерального секретаря Профинтерна А. Лозовского. Это — существенное понижение, и у него «камень на шее»: в 1917 году Лозовский был за оппозиционные настроения исключен из партии. В 1919 году его приняли обратно, но, конечно, не забыли. Сталин таких вещей не забывает. Это означает, что Лозовский «висит на волоске» и должен на новой работе проявить особое рвение, а главное — ни в чем не ошибиться.
Первое, с чем разбирается этот прожженный аппаратчик, толстовское издание. Из намеченных 90 томов за десять лет вышло только 36, хотя редакционный комитет подготовил к печати и передал ГЛИ рукописи 80 томов. В чем здесь дело? Лозовский быстро ориентируется. В задержанных томах среди писем и дневниковых записей Толстого он находит резко отрицательные суждения о социалистах и революционерах. Печатать это никак нельзя. «Такое» обязательно попадет в ЦК, а то и на стол к самому Сталину. Тот спросит: «Кто это издал?» О последующем «перемещении» директора ГЛИ гадать не приходится.
Но и отказываться печатать или требовать цензурных изъятий, даже докладывать об этом «наверх» тоже нельзя. Ведь Ленин распорядился печатать все! Единственный выход — саботаж. Не отказываться печатать, но и... не печатать! Можно подвергнуть критике комментарии, сослаться на финансовые трудности, найти другие зацепки, но не допускать опасные рукописи до типографии.
Голитиздат прекращает финансирование Издания и объявляет о намерении ликвидировать независимую «Главную редакцию». (Так именуется созданный Чертковым небольшой редакционно-технический аппарат, осуществляющий организационные функции по Изданию). Маститые коллеги Николая Сергеевича прекрасно понимают, в чем дело, и отказываются от опасной борьбы (на календаре 1938 год). А он не сдается! Организует письмо Редакционного комитета Молотову, обращается за поддержкой к Алексею Толстому, уговаривает составителей томов подписать коллективный протест, адресованный Жданову. Ни от Молотова, ни от Жданова нет ответа. Николай Сергеевич штурмует по телефону их референтов, напоминает об указании Ленина. Референты «тянут резину», потом скидывают неприятное дело на члена ЦК и редактора «Правды» Поспелова.
Николай Сергеевич добивается личной встречи с ним. С 1 по 20 апреля 38-го года длится марафон ежедневных переговоров с секретарями Поспелова. Каждый день встреча откладывается на завтра. Но упрямый редактор не хочет угомониться. Наконец разговор с Поспеловым состоится. Николай Сергеевич подробно записывает его в дневник. Хозяин большого кабинета раздраженно укоряет собеседника в том, что комментарии слишком обширны — их надо сильно сократить; что недостаточно используются цитаты из статей Ленина о Толстом, но... вынужден подтвердить:
«Все вышедшее из-под пера Льва Николаевича Толстого, будь то художественные произведения, философское, религиозное письмо или записные книжки, все Советской властью будет опубликовано так, как было установлено раньше, без изменений в общем характере и плане, лишь с теми изменениями в области комментариев, про которые я говорил».
Таким образом, ленинское указание об издании «полного» Толстого еще действует. Этим указанием Николай Сергеевич и «таранит» высокие инстанции. А между тем, по моему глубокому убеждению... такого указания не было! Встреча Ленина с Чертковым в сентябре 1920 года действительно была, но посвящалась вопросу об отказах от военной службы по религиозным убеждениям (Чертков был главой религиозных общин России). Об этом говорится в первой части записи в ежедневной «Хронике» Ленина, которую я опустил в предыдущем ее цитировании. Эта часть, как и положено, подтверждается ссылкой на соответствующие документы. Что же касается разговора об Издании, то здесь дается ссылка на некий сборник «Лев Толстой. Материалы и публикации». Тула. 1958 г. Добываю этот сборник. Автор соответствующей статьи в нем не кто иной, как Н. С. Родионов. В статье он ссылается на присутствие при разговоре Ленина с Чертковым Бонч-Бруевича. Но тщательная в протокольных делах «Хроника» это не подтверждает. Нет ничего подобного ни в воспоминаниях Бонч-Бруевича о Ленине, ни в его архиве. Нет и в архиве Черткова. По-видимому, Николай Сергеевич (возможно, с согласия Бонча) блефовал. Тогда это была «игра с огнем». В те-то годы!..
Но вернемся к итогу разговора с Поспеловым. Тот обещает, что все им сказанное будет подтверждено специальным постановлением Совнаркома. Это постановление действительно выходит... спустя три месяца. Тем временем Лозовского переводят на работу в Наркоминдел. За год, что он руководил ГЛИ, ему удалось издать всего два безопасных тома.
Постановление СНК предполагает заново пересмотреть все тома, подготовленные к печати, в плане сокращения комментариев, но не содержит никаких указаний на урезывание текстов Толстого. Зато есть «оргвыводы». Главная редакция Издания, то есть его административный штаб, перестает существовать как независимая единица (как того требовал Лозовский), а переводится в ГЛИ на правах специального отдела.
Свободное копирование
