6 февраля.
Я обратился к просвещенному богослову, чтобы получить комментарий к проповедям Войно-Ясенецкого и его труду «О духе, душе и теле». Он согласился такой комментарий дать (я не беру на себя смелость судить об этой стороне творчества арх. Луки). Потом долго говорили о свободе воли. Я вижу в этом тезисе важнейшую опору своих нравственных представлений. Если такая свобода реальна, то и ответственность каждой личности за свои действия должна быть абсолютной, без скидок на объективные обстоятельства. Отсюда вытекает вся система моих отношений с миром: чувство личной греховности, нетерпимость и неприятие философии той машины, в которой все мы винтики и т.п. Мой собеседник подтвердил, что понятие о свободе воли присуще православию и является его важной стороной. Он одобрил и мое страстное отношение к проблеме нравственности. Однако (весьма корректно) обратил мое внимание на то, что моя направленность и работа над Биографией арх. Луки могли бы принести плоды, несомненно более богатые, если бы я почитал труды отцов церкви (дал список) и проделал нелегкую «мужскую» (как он сказал) работу, обдумывая основные тезисы христианства. «Вам представился редкий случай изменить свою жизнь. Надо только поработать»
Если быть откровенным, то перспектива, указанная этим умным, хорошим и честным человеком (о нем наслышан давно от вполне достойных доверия людей), меня пугает. Я и так нахожусь в постоянном конфликте с внешним миром. Теперь он призывает меня войти в конфликт с самим собой, вести ту самую мозговую «мужскую работу», которая должна изменить весь характер моего бытия. Боюсь, боюсь… Я сказал ему, что принимаю христианство как источник этических принципов, но плохо представляю себе, как можно обратиться к обряду. Это мне чуждо. По его мнению, однако, речь идет вовсе не об обрядах, а о таинстве, о неком душевном состоянии, в котором человек может увидеть «свет», приобщиться к мистическому телу, обрести некий новый, неизвестный прежде, опыт. Что стоит за этими словами? Новое духовное качество? Новый взгляд на мир? Значит и новое поведение. Но ведь наш характер изначален, изначальна моя легкая возбудимость гневливость, быстрая отходчивость. Это ведь никуда не уйдет. Так как же я осуществлю христианский идеал поведения? Через постоянный конфликт со своим физическим и «духовным» я?
Страшно. И привлекательно…
А ведь по существу логика свободы воли толкает к вере. Если есть Бог, то я свободен, я не боюсь преходящих, человеческих обстоятельств. Если Его нет — то я жертва, игрушка государства, общества, страстей. Вера — путь к свободе, к той свободе, которую я люблю и ценю выше всего
Свободное копирование
