15 июня.
Три дня провел в Ленинграде: навещал «маму». Она в свои 80 все еще бодра, хотя и выдала в последний день сердечный припадок. Своих товарищей литераторов нашел я в более скверном состоянии. Наташа Долинина перенесла только что тяжелую операцию на желчном пузыре и поджелудочной железе. Работает, но заявляет, что ничем серьезным заниматься не собирается: «мне нужны деньги». Деньги ей действительно нужны — дочь, внучка и няня на ее иждивении, но перемены в душевном мире милой моей Наташи я тоже ощутил — устала. Отличный публицист, она изверилась в возможности что-либо изменить в судьбе своих подзащитных и бросила публицистику. Люба Кабо завершает начатый девять лет назад роман о своей юности. Надежды издать его у нее нет никакой. Первая часть уже обошла все редакции. «Вот докончу и могу умирать» — полушутя, но с горькой интонацией говорит она. Она знает, что второй такой же значительной книги уже не напишет.
Люба и Наташа (одной — 55, другой года 42-43) — это лучшие по человеческим качествам люди в литературном мире, каких я знаю. Но и они, далеко не достигнув поры бесплодия, ощутили свое бессилие и безнадежность своих усилий хоть что-то сделать, что-то дать обществу. А остальные, те, что поменьше и помельче — Саша Рубашкин, Володя Марамзин, Танечка Хомякова и Мих. Еф. Левин из редакции «Звезды», — те уже и не размышляют ни о чем, а плывут туда, куда несет их мутная вода того, что сегодня именуется журналистикой и критикой. Каждый из них еще старается не делать прямых подлостей, на которые их толкают в редакциях. Удалось не нагадить — уж и тем довольны. Все они сброшены на тринадцатый ряд, все зарабатывают на хлеб с превеликим трудом и считают копейки. Виктор Конецкий, которого видел в ред. «Звезды» в мундире штурмана дальнего плавания, был пьян и со злым юмором рассказывал о предстоящей встрече с киношниками из Восточной Германии. Истинно русский человек, он решает проблему дисгармонии жизни просто: напился, подрался, завалился спать. А ведь талантлив, очень талантлив…
Повидал своего однокурсника по Военно-медицинской академии (ВМА) Толю Бандмана. Толя профессор-токсиколог, образованный, даже утонченный интеллигентный человек, тем не менее, работает на пентагон. Когда я спросил его, как он оценивает нравственную сторону своей работы, он ответил, что наука не зла и не добра. Что бы ученый ни открыл, его достижение все равно может быть использовано для военных или иных гнусных целей. Так что нечего прятать голову под крыло, и надо работать там, где дают работать. Все это, конечно, софизмы, которыми человек, живущий в красивой, хорошо обставленной и просторной квартире, хочет обосновать свое право и впредь жить в этой квартире. Бандман несомненно одаренный, но хребта у него нет и неоткуда ему взяться: ленивый, малоподвижный сибарит, он хочет остаток своих дней читать книги изящных философов Востока и Запада, лежа на диване. А какая бухгалтерия станет оплачивать такое времяпрепровождение — его не интересует.
Свободное копирование
