4 июня.
Москва. Москва встретила нас обычными, уже привычными новостями. Три десятка евреев, желавших встретиться с президентом Никсоном, были арестованы накануне приезда президента и просидели в тюрьме без какого-либо обвинения до дня отъезда американских гостей. После чего их выпустили. Простота в обращении с законами — поразительная.
Услыхал я и о других случаях упрощения законных процедур. Вот «по щучьему велению» генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев подписывает международные договоры от имени СССР. Хотя каждому ведомо, что против подписи президента США под Договором должна стоять подпись «президента» СССР, т.е. Председателя Президиума Верховного Совета. Но Брежнев так хочет. По каким-то неведомым и никому необъяснимым хотеньям в день приезда Президента США милиция разгоняет прохожих на улице, по которой он проезжает: американцы не должны думать, что народ российский их встречает. А через 10 дней целые учреждения снимаются с работы по приказу свыше, пригнанные в определенные пункты, толпы должны изображать восторженный народ, устраивающий встречу президенту Тито. Народ, естественно, должен забыть при этом, что еще недавно в газетах писала о титофашистах и о банде Тито-Ранковича.
Такой порядок кажется властям очень удобным: они могут по желанию являть миру то «восторг», то «негодование» советского народа. И, надо полагать, наверху очень гордятся организованностью, с которой сегодня толпа кидает бутылки с чернилами в американское посольство, а завтра демонстрирует свое единство с жертвами неоколониализма. Но у этого театра марионеток есть, оказывается, и обратная сторона. Марионетки не могут ослушаться, но они могут потерять всякий интерес к происходящему. И мы ясно видим, как унылое равнодушие проникает во все слои общества: равнодушие к политике, экономике, нравственности, к чорту, к дьяволу, ко всему. Народ, которым вертят, как хотят, сам начинает вывертываться, увертываться от недреманного ока властей. Он протестует пассивностью, и вот уже едут из столицы в областные и республиканские города эмиссары ЦК с докладами «О внутренней эмиграции». Вот, да, имеются отдельные (конечно же, отдельные) граждане, которые не читают газет, не слушают радио, спят на собраниях. Они, эти граждане, замкнулись в своих отдельных квартирах. А надо было бы их оттуда достать, привлечь к общественной жизни. И вот уже пишет в «Правде» Герой Социалистического Труда, плотник из города Кирова (а мог бы быть и скотник из Караганды) «Бывает, спросишь у человека, который живет в многоквартирном доме, кого он знает из соседей, а в ответ слышишь: «Да никого, слишком суетная жизнь». А по-моему, мы не можем мириться с разобщающим влиянием отдельных квартир, собственных автомобилей, телевизоров, дачных участков». («Правда», 5 июня 1972 г. «Под общей крышей»). Далее плотник-скотник начинает поучать, как следует домовому комитету сблизить жильцов, объединить их на субботниках и т.д. и т.п. И журналист, состряпавший эту немудреную фальшивку, и пославшие его полагают, что разобщенность людей вызвана отдельными квартирами, они сожалеют о счастливой эпохе коммунальных свинюшников и заводских общежитий. Но разве поведение целого народа может зависеть от квартиры? Миллионы людей, подчас сами того не сознавая, поворачиваются задницей к режиму. Они предпочитают свой собственный дом, собственный быт, собственные немудреные радости, подчас не слишком высокого разряда (водка, телевизор), только бы не слушать мертвые, выхолощенные речи, только хотя бы на время не ощущать, как чьи-то служебные руки дергают их за веревочки. Марионетки хотят покоя.
Свободное копирование
