21 марта.
Дни в Караганде нагружены сверх всякой меры. Разговоры, посещение администраторов, больниц, поездки по городу. Утром на машине Горздрава осматривал с Биличем город. Только несколько центральных кварталов имеет вид чего-то оформленного (хотя и чрезвычайно грубо), а остальной город — это хибары, хибарки, домишки самого неказистого вида. Караганда складывалась как поселки шахтеров вокруг шахт. Центр каждой шахты — террикон. В районах, которые Билич шутя называет Шанхай-город и Копай-город (впрочем, кажется это почти официальные названия), мы видели уже не дома и не домишки, а какие-то кучи мусора под терриконами. Эти землянки, между которыми стоят «пьяные» от постоянных ветров и ураганов столбы с провисшей электропроводкой, высовывают из-под снега только свои дымовые трубы. Здесь, по словам моего гида, живут не только работяги-шахтеры, но и все карагандинское дно. Тут — притоны, продажа наркотиков, спекулянты хранят дефицитные товары. У хозяев эти жалких жилищ бывают даже собственные автомобили. Шанхай и Копай-город раскинулись на много километров. Связь с центром отвратительная. Зимой трамвайная линия замирает (мы видели колонну застывших трамваев). Только редкие автобусы штурмуют сугробы. До центра 7-10-15 километров, магазины редки.
Больница в таком районе вполне соответствует месту. Хирургическое отделение — одноэтажный барак, построенный лет сорок назад. Стены в трещинах — барак «садится», за последний год на 40 см, т.к. под ним выработанные штреки угольной шахты. Дымящиеся пылью и дымом склоны террикона возвышаются прямо над хирургией. Летом тут пыль несусветная. Воды нет, сестры и санитарки таскают ее ведрами и заливают в запас в старую ванну. В гинекологическом отделении печное отопление. Топят углем, грязь, пыль.
[часть текста пропущена] …выраженный казах. Живой, подвижный, говорит на хорошем русском языке. Разговор с ним доставил мне истинное удовольствие. Говоря о Биличе (он высоко оценивает своего главного хирурга), он заметил: «О научных его заслугах судить не могу — я не хирург, а организатор здравоохранения». Я заметил, что люди на его должности частенько берут на себя право разбираться во всех областях, и не только медицины, но он решительно замотал своей черно-желтой головой. Заговорили о казахах в науке, и снова мой собеседник проявил поразительную объективность. «Казахи-кандидаты наук из практикующих врачей не выходят, — сказал он. — Перед казахами двери институтов (аспирантур) открыты шире, чем перед любыми другими национальностями. Наиболее способные казахи уходят в институты и там защищают диссертации. А в лечебной практике остаются самые малоспособные, так что им уже не до диссертаций. Евреи — другое дело…»
Свободное копирование
