27 февраля.
Г-же Иде Луцкер. В Нью-Йорк (США), 24/II — 71 г.
Дорогая Ида, принимаю Ваше предложение именовать Вас впредь по имени. Но и Вы зовите меня также.
Декабрь и январь я пробыл в Доме творчества под Ригой, где напряженно работал. В феврале вернулся в Москву и вскоре заболел гриппом. Но не отвечал Вам не только из-за болезни: ждал ответа на свое, четвертое по счету, письмо по поводу Ваших дел. Отправил я это письмо 4 февраля, но и по сей день ответа не получил. Устная беседа, которую я имел с представителями администрации 1 февраля, меня совершенно не удовлетворила. О том, кто и почему отобрал Ваши научные материалы, мне так и не могли объяснить. Вместо этого мне было заявлено, что Вы нелояльны по отношению к Советскому Союзу. Я решительно возражал против этого, ибо знаю Вас как искренного друга нашей страны и прогрессивного деятеля США. Полагаю, что Вы должны и впредь отстаивать свои права в законном порядке. Я практически сделать для Вас ничего больше не смогу. В нарушении Закона и Здравого Смысла, мои пятимесячные хлопоты окончились ничем.
Что касается интервью, которое Вы дали корреспонденту одесской газеты, то можете считать, что интервью не было и корреспондента тоже. И вообще не вспоминайте больше об этом эпизоде.
Я с нетерпением жду от Вас сообщения о том, что Вы начали работу над Биографией В.Хавкина. Едва ли есть в мире другой человек, который смог бы так понять Ваши чувства к герою, как я. Ведь я более десяти лет отдал этой теме. Для меня Владимир Хавкин — живой человек, близкий мне. Его родственники, живущие в Москве, считают меня почти родным. И не зря.
Прошу Вас предать сердечный привет всем членам Вашей семьи от моей жены и от меня.
Еще раз желаю Вам успеха в Вашем замечательном деле: Биография Владимир Хавкина обессмертит Ваше Имя!
Жму руку. Марк Поповский.
Присутствовал при разрушении библиотеки, которую Мария Ивановна Поступальская собирала лет сорок. Растащили в три часа. Увозили тюки книг. Я — самый скромный из наследополучателей, получил собрание сочинений Чехова и прелестную книгу М.Цветаевой «Письма к Тесковой». Наверное, прояви я больше нахальства, мог бы получить много хороших книг, но я чувствовал себя в этой вакханалии так отвратительно, что ушел раньше всех и не стал даже дожидаться конца раздела. Противно. Гостеприимный, сердечный дом М.И. был на этот раз холоден как морг.
Свободное копирование
